Жиль Лорак помолчал и, улыбнувшись, добавил:
— Но что-то подсказывает мне, что завтра сей гордый замок сочтет честью твое присутствие в нем. Ступай отдохни.
Гильем устроился на ночлег в коридоре, рядом с комнатой, в которой расположился его сеньор. В стене оказалась довольно глубокая ниша, сухая и теплая, туда бросили охапку соломы, поверх нее — тюфяк. Прежде чем улечься спать, трубадур выпустил на волю сокола; Письмецо не выносил ночевок в душных стенах человеческих жилищ и всегда просился на вольный воздух. Утром Гильему было достаточно выйти и посвистать, подзывая сокола, и вскорости он прилетал и усаживался на плечо трубадура.
Вечером следующего дня Гильем ушел вглубь замкового сада; когда перестали быть слышны голоса гостей и слуг, он уселся на траву под старой липой, откинул капюшон и тихо, сам себе, запел. Колыбельную. Ждать пришлось недолго. Веки его отяжелели, голос пресекся… трубадур уже сквозь сон услышал шелест легчайших в мире шагов и ощутил, как к лицу его прикасаются крылья.
Проснувшись, он встал и направился к замку; маска сидела на его голове плотно и легко, не мешая, не отвлекая. На ходу Гильем накинул было капюшон, но, поразмыслив с минуту, скинул его.
Распорядитель турнира, увидев его, сначала не узнал, а потом, не отрывая взгляда от серебряных перьев, развернутых веером, пригласил Гильема выступить следом за главными гостями, двумя прославленными трубадурами.
* * *
— Любезная моя супруга… — рыцарь Рожер обратился к своей супруге, Агнес, стремясь привлечь ее внимание. Она подняла глаза от рукоделия и улыбнулась.
— Агнес, душа моя, — Рожер произносил имя жены с нежностью и почтением, — Я рад, что могу порадовать вас доброй вестью. К нам прибудет трубадур Сокола, Гильем Кабрера — как раз к началу майских праздников.
— Вот как? Я рада вашей радостью, сир… — ответила молодая женщина, возвращаясь к своей работе.
— Душенька, поверьте мне, этот певец сумеет порадовать и нас, и наших гостей, к слову сказать, мне пришлось спорить с самим Савариком де Маллеон, а он хоть и на нашей стороне, и не раз обнажал оружие, защищая совершенных, но в таком деле всяк сам за себя… — и рыцарь засмеялся. — Саварику очень хотелось заполучить Гильема Кабреру в свой замок, и он чуть не подрался со мной, узнав о том, что я опередил его.
— И он был совершенно прав, клянусь честью! — вмешался в разговор друг Рожера, рыцарь Раймон. — Моя госпожа, — и он учтиво поклонился Агнес, — мне посчастливилось быть три года назад в Каркассонне, на турнире трубадуров, когда Кабрера впервые явил себя миру. Его привез рыцарь Лорак, он говорил, что вызволил певца от лихих людей.
