Наконец он ответил. И услышал знакомый голос своего друга и напарника Эдгара Вейдеманиса:
– Здравствуй, Дронго.
– Добрый вечер. Откуда ты узнал, что я прилетел? Ты звонил Джил?
– Нет. Я сделал проще: позвонил твоему водителю и узнал, когда ты прилетаешь. Ты ведь по-прежнему не любишь сам садиться за руль. А Леня Кружков заказал для тебя ВИП-зал.
– Мне следовало догадаться, – ворчливо заметил Дронго, – кажется, я теряю квалификацию. Если так пойдет и дальше, придется предупредить водителя и Леню, чтобы никому не говорили о времени моего возвращения.
– Они никому и не говорят, – не обиделся Эдгар, – только мне. Они считают, что я единственный человек, которому ты иногда можешь доверять.
– Не нужно обижаться. Я говорю вообще и на будущее.
– А я говорю только о тебе.
– Знаю. Что-нибудь случилось?
– Я бы не стал тебя сегодня беспокоить, – сказал Эдгар, – но меня просили об этом звонке все последние дни. Точнее, две недели. Только я не хотел звонить тебе в Италию – ты так редко вырываешься к ним.
– Кто просил?
– Моя мать…
– Это серьезно, – Дронго, тяжело вздохнув, переложил трубку в другую руку. – У вас в семье проблемы?
– Нет. Слава богу, все нормально. К нам из Риги приехала сестра моей матери. Еще две недели назад. И привезла свою родственницу по мужу. Мы люди не сентиментальные, ты знаешь, но их история потрясла всю нашу семью…
– Это она хочет встретиться со мной?
– Да. И очень хочет. Уже две недели ждет, когда я ей позвоню, чтобы приехать.
– Она не в Москве?
– Нет. Вернулась в Ригу. Но у нее есть виза. Если ты разрешишь, я позвоню ей прямо сейчас, и завтра днем она будет здесь.
– Неужели это так срочно?
Вейдеманис чуть запнулся, словно решая, говорить ему или нет. Наконец сказал:
– У нее почти не осталось времени. Ты меня понимаешь?
– Не совсем. В каком смысле?
– Она больна. Тяжело больна. И ей нужна срочная встреча с тобой. Она искренне верит, что только ты сможешь ей помочь.
– Эдгар, что случилось? – ошеломленно спросил Дронго.
– Врачи считают, что ей осталось жить не больше двух или трех месяцев. От силы. Поэтому для нее очень важен каждый день. Но я не мог звонить тебе в Италию с такой просьбой.
Дронго оценил деликатность друга и его терпение.
– Хорошо, – согласился он, – завтра жду твою знакомую вместе с тобой. Не нужно было столько ждать, мог бы мне позвонить и рассказать обо всем.
Эдгар промолчал. Он вообще не любил лишних слов. И часто его молчание было красноречивее любых речей.
