– Да, – кивнул Дронго, – я эксперт по вопросам преступности. А это моя напарница. – Фешукова изумленно глянула на него, но промолчала.
– Входите, – предложил Эмиль, – только разрешите я загоню собаку в другую комнату, иначе она не даст нам нормально поговорить.
– Если можно, – попросил Дронго, – это было бы очень любезно с вашей стороны.
Эмиль улыбнулся и пошел запирать собаку. Очевидно, он что-то ей приказал, так как она молча прошла в комнату. А хозяин лишь прикрыл за ней дверь и пригласил гостей в свой кабинет. По квартире было заметно, что здесь живет состоятельный холостяк. Жилище было обставлено со вкусом. Хозяин, очевидно, отдавал предпочтение старинной мебели, любил анти– квариат, картины начала века. В кабинете было много книг, стоял тяжелый кожаный диван, два массивных кресла. Письменный стол из натурального дуба занимал почти треть кабинета. Повсюду висели фотографии самого хозяина, сделанные в разных городах и странах. Дронго внимательно посмотрел на них – было ясно, что Эмиль Кловис любит путешествовать. Снимки запечатлели его в пустыне, в горах и на море, на фоне верблюдов, слонов, азиатских храмов и различных музеев.
– Рассматриваете мои фотографии? – спросил, улыбаясь, Эмиль. – Садитесь, пожалуйста.
Он указал на диван. Фешукова осторожно села на краешек, словно массивный диван мог развалиться. Дронго, вспомнив о собственных наблюдениях в своей московской квартире, сел рядом с ней.
– Что вас ко мне привело? – поинтересовался Кловис. – Чем я могу быть вам полезен?
– Меня обычно называют Дронго. А это моя спутница Татьяна Фешукова.
– Я вас, кажется, тоже один раз видел вместе с Лилией. Года четыре назад, – вспомнил Эмиль.
– У вас замечательная память, – подтвердила Фешукова.
– В детстве я хотел стать психиатром, – улыбнулся Кловис, – а потом решил, что лечение зубов принесет больше пользы людям и мне. Люди охотнее платят, когда видят результаты моего труда. Конкретные результаты. И я стал стоматологом, хотя отец считал, что я должен был пойти по его стопам. Но я все равно стал врачом, так что в этом плане продолжил отцовские традиции. У нас вообще был своеобразный дом врачей. Мой отец, рядом великий Краулинь, отец Арманда. А на первом этаже одно время жил главный военный врач Рижского гарнизона. Он был соседом актера Чирко. Может, я принесу что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо, – отказался Дронго. – Вы помните тот день, когда произошло самоубийство Арманда?
– Конечно, помню, – помрачнел Эмиль, – это была трагедия для всего дома. Арманд выражал дух нашего дома, был настоящим рижанином. И все так печально закончилось.
