- Ладно, ничего. При условии, что я получу фотографии всех побрякушек, которые вы от него получили.
- Ну конечно, - согласился Джеффриз. У всех сидящих за столом изрядно вытянулись лица. Кастильо подавил улыбку. Разумеется, игроки собирались припрятать свои маленькие трофеи и выгодно продать дома. Подобное так или иначе случалось в каждой экспедиции, находившей разумную цивилизацию. Антрополог не сомневался, что ничего не получит.
Тушратта ткнул пальцем в колоду. «Играем», - произнес он на искаженной, но тем не менее вполне внятной латыни.
Для того, чтобы новичок быстрее освоился с игрой, они выбрали вариант с пятью картами на руках и одним джокером.
- Так можно быстрее всего набраться опыта, - сказал Джеффриз. - С пятью картами хорошо представляешь себе свое положение. При игре с семью картами никогда не знаешь, торговаться дальше или пасовать.
Рамон немного проиграл, немного выиграл, потом опять проиграл - чуть больше. Возможно, он играл бы успешнее, если бы не уделял больше внимания Тушратте, нежели картам. Впрочем, возможно, он все равно бы проиграл, честно признался он себе. Как и следовало ожидать при игре с более искушенными соперниками, абориген проигрывал, но не слишком. Основной его проблемой, насколько мог заметить Кастильо, было нежелание блефовать. Впрочем, антрополог также страдал этим.
Когда запас фишек у Тушратты иссяк, он порылся в торбе и извлек оттуда печать - красивый резной цилиндр из алебастра размером с его мизинец. Такие цилиндры аборигены прокатывали по глиняной табличке в подтверждение того, что та написана владельцем печати. Количество фишек, выданных Гомесом в обмен на печать, казалось вполне справедливым.
Пару конов спустя куссаранин и Джеффриз схватились не на шутку. Рамон попробовал было торговаться, но спасовал после третьей карты. Остальные с разной степенью неудовольствия спасовали после следующей.
- Последняя карта, - объявил антрополог, тасуя колоду.
Кто-то присвистнул. Джеффриз, ухмыляясь, открыл бубновое каре. Через пару кресел от него Тушратта выложил две пары - тройки и девятки.
- Твоя ставка, Тушратта, - сказал Рамон. Куссаранин неохотно подчинился.
- А теперь мы отделим овец от козлищ, - произнес Джеффриз и поднял ставку. Однако улыбка сползла с его лица, когда Тушратта также поднял свою. - Вот ублюдок, - буркнул он по-английски и подвинул от себя еще несколько фишек. - Открывайся.
Весьма довольный собой, Тушратта открыл пятую карту - третью девятку.
