Банк был для него самым подходящим местом.
Поскольку Липпинкоты считались одним из самых старых и самых богатых семейств в Америке, устроить это не составляло труда – дяде Уильяму стоило только прозрачно намекнуть личному банкиру.
Намек сей выразился в нескольких скупых фразах, которые Уильям Липпинкот буквально процедил сквозь зубы, презрительно скривив рот. Ему не требовалось открыто говорить: «Слушай, устрой моего непутевого племянника к себе, иначе я заберу семейные миллионы из твоего банка и переведу их к твоему конкуренту», – его банкир и без того все прекрасно понял.
Именно так это и делалось. Высказывалась не прямая просьба – и уж конечно, не откровенная угроза, – а всего лишь завуалированное предположение.
Джереми Липпинкота взяли в отдел «Никел бэнк оф Лонг-Айленд», где он не мог причинить большого вреда. В костюмах от «Брукс бразерс» и дорогой обуви он выглядел безупречно. Молодой человек носил неизменную консервативную прическу и всегда был гладко выбрит. Время от времени ему поручали навещать богатых вдовушек, где он пил некрепкий чай и сухим, но уверенным тоном призывал, чтобы они и впредь доверяли банку свои вклады, – вдовы в таких делах разбирались крайне слабо, Джереми, впрочем, не разбирался вовсе.
Работа была необременительной, но весьма скучной, и по выходным Джереми разнообразил свое монотонное существование прогулками на принадлежавшей ему сорокафутовой яхте, мечтая о «Кубке Америки» или о том, как году в 2020-м выйдет на пенсию.
Все пошло наперекосяк в результате банковского кризиса. «Никел бэнк оф Лонг-Айленд» стал жертвой рискованных займов. Спасти положение могли только срочные финансовые вливания.
Тогда семейство Липпинкот, порывшись в карманах, решило выкупить банк. На это имелось по крайней мере три причины. Во-первых, хотя семейство и владело корпорацией «Липпинкот бэнкорп», которая, в свою очередь, контролировала многочисленные банки, носившие имя Липпинкот, клан терпел убытки из-за того, что ему катастрофически не хватало финансовых заведений для размещения семейных денег таким образом, чтобы отдельные вклады не превышали ста тысяч долларов – абсурдного лимита, установленного ФКСД[22].
Во-вторых, это была выгодная сделка, поскольку «Никел бэнк» доставался Липпинкотам почти даром.
Наконец, в-третьих, надо было что-то делать с Джереми, который, проведя десять лет в банковском бизнесе, так и не поднялся выше трастового управления.
И вот его сделали президентом.
