– Отлично, любовь моя, – прошептал он, отрывая губы. – Все выглядело прекрасно, ты вела себя вполне правдоподобно.
– Черт возьми, тебе отлично известно, что я сопротивлялась! – заявила она, краснея. К ее ужасу, аплодисменты и крики в толпе лишь усиливались.
Дэвид открыл бутылку шампанского.
– За Трэвиса и Ринну! – воскликнул он, высоко поднимая бокал. – За наследников! Пусть их сыновья будут сильными и здоровыми.
– И пусть это произойдет скорее, – присоединился к нему Джонатан.
От стыда Ринна была готова провалиться сквозь землю. Но это был еще не конец.
Трэвис взял из рук Дэвида протянутый бокал с шампанским и сделал глоток.
– Да, пусть это произойдет скорее, – сказал он, поднося бокал к ее губам.
Ринна чуть не поперхнулась. Ну, это уж слишком! Он заходит чересчур далеко. Помимо воли она сделала глоток. В толпе послышались новые возгласы одобрения. Трэвис швырнул бокал на каменные ступеньки. Хрупкий хрусталь разлетелся на тысячи осколков. Прежде чем Ринна успела опомниться, он вторично поцеловал ее с еще большей настойчивостью, заставляя ее тело подчиниться своей воле. Затем вновь легко подхватил на руки и устремился вверх по лестнице.
– Желаю удачи, мой мальчик! – крикнул кто-то.
Ринна прижалась к плечу Трэвиса, чтобы скрыть от окружающих яркий румянец. Никогда еще она не испытывала подобного унижения. Последнюю неделю он дразнил ее, но это… это стало верхом оскорбления. Ярость закипела в ней с новой силой, когда он, словно язычник, похитивший женщину, ударом ноги распахнул дверь комнаты и резко захлопнул ее за собой. Снизу все еще доносились одобрительные возгласы.
Эта типично мужская комната отличалась огромными размерами, напоминая скорее студию, чем спальню, и была, по крайней мере, в три раза больше ее собственной. Одна стена целиком представляла собой большое окно, выходящее на террасу. Сквозь тонкие занавески, колышущиеся от легкого ветерка, в комнату лился лунный свет. Значительное пространство занимал громадных размеров камин, около которого стояли журнальный столик и несколько стульев. На богато отделанной старинной дубовой мебели играли блики, отражаясь от поверхности, приобретшей от времени матовый оттенок. Обстановка: массивный шкаф, широкий секретер, кровать с пологом на четырех резных стойках – все несло на себе отпечаток богатства.
В обычных обстоятельствах Ринна отметила бы для себя все, до мельчайших деталей. Но сейчас она будто ослепла. Трэвис бесцеремонно опустил ее на пол и отошел, начав развязывать галстук.
