– Нет, я не видела никого из знакомых, хотя… – Эннабел вспомнила, как хозяйка заведения на Мэнсон-Хаус-стрит пыталась сделать вид, будто они уже знакомы.
«Джереми не должен знать об этом и беспокоиться за меня, – решила девушка. – Я почти не обращала внимания на посетителей».
– Джереми, Тримейн больше ничего не рассказывал о том вечере?
– Видишь ли, мне показалось, что ему не хотелось говорить об этом. Изабелла, ты не заметила, что после нашей поездки в Лондон Трей стал вести себя несколько необычно? Когда я рассказал ему о твоей нелепой встрече с Лансфордом, он не проронил ни слова. Я был уверен, что наглость этого мерзавца взбесит брата не меньше, чем меня, – Трей только стал еще угрюмее, чем прежде.
И все-таки Тримейн высказал свое мнение по поводу этой встречи. Джереми прекрасно помнил об этом. Именно поэтому он и помахал Эннабел, когда увидел ее в саду.
– Лансфорд никогда не станет жертвовать деньги на такое несерьезное дело, как «Фонд выдающихся актеров», – сказал Тримейн. – И он не стал бы появляться с Изабеллой на публике, если бы сомневался в том, что она окажется сговорчивой и послушной.
– Трей, черт побери, к чему ты клонишь? Изабелла не могла встречаться с Лансфордом раньше. Кроме того, она сама рассказала об этом странном свидании и была озадачена точно так же, как я сейчас удивлен твоими подозрениями.
– Разумеется, Изабелла рассказала о своем свидании с Лансфордом. Ведь она знала, что встреча с одним из наших смертельных врагов покажется тебе странной. Когда я узнаю все наверняка, я не буду таким подозрительным! – загадочно прошептал Трей.
Эннабел отдыхала в своей комнате, вдруг в голову ей пришла неожиданная, даже пугающая мысль. А вдруг Лансфорд нашел ее совершенно по другой причине, намного более серьезной, о которой ни Джереми, ни Тримейн даже не подозревают? Вдруг он заинтересовался ею из-за драгоценностей, украденных у его жены, тех самых, что были на Эннабел на приеме, устроенном в честь ее приезда. Возможно, кто-то из окружения лорда был в тот день среди приглашенных, узнал украшения и сообщил ему…
«Но я ведь не знаю, были она украдены или нет, – думала Эннабел. – Вероятно, Тримейн сказал так, чтобы разыграть меня». – Девушка подошла к комоду и достала из ящика сережки и ожерелье. Словно рубиновые глаза дьявола, сверкнули гранаты в ее руке.
«Что делать? Зачем Фалькон подарил их, если они украдены?»
Ответить на этот вопрос может только он. Она не отдаст драгоценности, пока не убедится, что они действительно принадлежат леди Лансфорд.
