На его лице снова застывает маска, и мне остается только гадать, что еще хотел сказать мне его взгляд. Я чертовски растерян. Маска из реквизита пекинской оперы: черно-белая, но с красными кругами вокруг глаз и длинным хвостом искусственных волос. Это маска злодея.
Джонни… до сегодняшнего дня это имя не казалось мне привлекательным. Еще пять минут назад не казалось. Теперь же это особенное имя.
Мальчик рассеян, он оглядывается. Черт возьми, он ускользает от меня. Как же завлечь его в ловушку?..
За моей спиной слышу голос Джулии:
– Привет, Джонни, пора познакомиться с Дианой. Тобес, ты не получил моего письма?
Встаю на ноги и оборачиваюсь, заготовив для зеркала улыбку, для практикантки – тоже.
– Какое письмо? – задаю вопрос.
– То, которое я послала тебе, с сообщением, что занятия переносятся на завтра?
Трясу головой.
– О, извини, ты напрасно приехал.
– Ничего.
– Завтра сможешь? – спрашивает помощница Дианы. – В то же время, хорошо?
– Ничего не откладывай на завтра, ибо завтра нас, может быть, ждет смерть, – изрекаю я.
Джонни смеется. Я разрушаю устои заведения. Ну, может, не разрушаю, а, образно говоря, только расшатываю. Смех у него мелодичный и приятный, но в нем слышится что-то неожиданное, напоминающее сцену сумасшествия из «Лючии ди Ламмермур».[11]
– Завтра, – повторяю я, но смотрю при этом на Джонни. – Увидимся, – бросаю ему.
Не помню, как я вышел на улицу. Наверное, шел дождь, – вот все, что знаю, а может, и землетрясение в двенадцать баллов, о котором столько толкуют, – это не имеет значения. В моей душе тоже землетрясение, многократно усиленное извержение вулкана грохотом прибоя. Такой вот каприз природы.
Болтаюсь по автостоянке, не рискуя закурить, потому что меня может увидеть доктор Диана. А если я отойду подальше от ее глаз, то пропущу его. Я имею в виду Джонни. (Когда я рассказываю о «нем», говорю «он» и т. д., то с сегодняшнего дня знайте, что речь идет о Джонни.)
В конце концов они появляются, он и женщина. Садятся в машину и уезжают. Я вскакиваю на свой ве́лик и следую за ними.
Поначалу это легко: женщина едет очень медленно, а дорога ровная. Ноги у меня сильные, потому что я тренируюсь и много езжу на велосипеде. У моего ве́лика удобное мягкое сиденье и великолепные шестерни, «шимано», 300 LX класса. Дорога вьется вдоль берега. Солнечно и жарко. Жалею, что так много напялил на себя, собираясь к доктору Диане.
Позор, что забыл о переносе занятий.
Позор, что сказал, что забыл.
