О том, что за заглавной «Г» скрывается имя Гвендоулен, не знал почти никто, да и сама Эйми выведала об этом тайком от Фила.
Все трое поприветствовали Эйми: Сол Фрей и Г. Ятс достаточно сердечно, хотя и без бурных изъявлений восторга; а Артур Тингли — сурово насупившись и едва скрывая раздражение. Покончив с приветствием, он резко осведомился:
— Полагаю, тебя ко мне направила эта женщина, Боннер? Ну как, ты добилась каких-нибудь результатов?
Эйми сосчитала в уме до трех, как решила еще по дороге сюда, зная наперед, что беседа с дядей потребует от нее выдержки и самообладания.
— Боюсь, — ответила она холодно и, как надеялась, не вызывающе, — боюсь, что пока похвалиться особенно нечем. Но я не от мисс Боннер. У меня личное дело…
Я здесь по собственной инициативе. Думаю, кое о чем тебе не мешало бы знать, — она взглянула на остальных, — конфиденциально.
— Что ты имеешь в виду? — Он уставился на нее. — Что значит — конфиденциально? Здесь деловая фирма и сейчас рабочее время!
— Мы выйдем, — решительно сказала Г. Ятс, но на удивление мелодичным сопрано, — пошли, Сол…
— Нет! — отрезал Тингли. — Вы останетесь!
Но женщина уже ухватила Сола за рукав и тянула к двери, но не к той, через которую вошла Эйми. Открыв ее, обернулась:
— Это ваша племянница, и она желает поговорить с вами. Нам бы следовало оставить вас одних и без напоминания с ее стороны.
От хлопнувшей двери задрожала перегородка. Тингли хмуро взглянул сначала на дверь, затем на племянницу и резко спросил:
— Ну! Ты отдаешь себе отчет, что прервала важное совещание ради каких-то своих личных дел?
— Я не сказала, что это мое личное дело, и не знала, что помешаю важному совещанию. Меня пригласили зайти, и я сюда не врывалась.
— Еще бы не пригласили! Хочу сказать кое-что по поводу того, что узнал по телефону. Оказывается, это тебе поручили работать по моему делу, и я заявил этой самой Боннер, что не доверяю тебе и категорически против того, чтобы ты занималась этой работой. — Тингли хлопнул ладонью по столу. — Понимаешь? Против.
Если она сказала тебе об этом и только поэтому ты пришла сюда, то даю три минуты на то, чтобы выслушать… Засекаю время. — Он полез в жилетный карман за часами.
Эйми всю затрясло, и она поняла, что счет до трех тут не поможет: дядя был невыносим. И хотя снизить уровень адреналина в крови ей уже не удастся, она должна любой ценой попытаться овладеть своим голосом. Наконец девушке это удалось.
— Пусть ты и брат моей матери — от этого никуда не денешься, — произнесла она твердо и внятно, — но ты троглодит. — С этими словами она повернулась и вышла из офиса, не обращая внимания на вопли, несущиеся ей вслед.
