Дрейк откинулся на спинку кресла. Его горькие мысли не касались Земля. Значит, все криотрупъг получили свой «второй шанс», даже те, кого - за бесполезностью - прежде не хотели размораживать. Вместо того чтобы бежать с Плутона, ему надо было просто лечь рядом с Аной. Их разбудили бы вместе, и вдвоем они бы прожили остаток своих дней.
- Не желаете ли приблизиться из сентиментальных соображений? - Мильтон стоял рядом, склонив метелку, служившую ему вместо головы. - Считается, что это вполне безопасно^ Подлетающие корабли, даже те, что опускались на поверхность Земли, никогда не подвергались атаке.
- Это не Земля, как ты ее ни зови. - Дрейк повернулся к экранам спиной. - Увези меня отсюда. Мне здесь ничего не нужно.
Ни здесь, ни где-либо еще в Солнечной системе. Чем дальше они улетали от Солнца, тем сильнее становилась эта пораженческая мысль. Проблема была не только в физических изменениях - в том, что кольца Сатурна пошли на терраформироваяие Титана, из Урана делали второе миниатюрное Солнце, освещающее внешние планеты, а Плутон нежился в тепле, так что азот на его поверхности таял, и «криоматки» стелами Дрейка и Аны перевезли в более холодное и подходящее для них место.
Важнее были те перемены, которые не увидишь глазом. Еще только услышав слова «четырнадцать миллионов лет», Дрейк понял, что отсюда следует. Новости о том, что всех лежавших в криосне разморозили, лишь подкрепили его опасения. Он станет живым ископаемым, существом из забытого прошлого. Даже сами «криоматки» превратились в анахронизм - им на смену пришел гораздо более простой и надежный способ задержки времени: теперь сознание записывалось на электронный носитель. Своим существованием в криоформе Дрейк и Ана были обязаны Мильтону, разум которого отличался совестливостью и буквальным пониманием приказов.
Да, разум! Дрейк больше не мог думать о служителе как об обычном механизме. Даже сам по себе Мильтон обладал возможностями, сравнимыми с теми, что были доступны любому человеку времен Дрейка, а в составе композита намного их превосходил.
На небе не было больше знакомых созвездий, им на смену пришли новые, чужие. За четырнадцать миллионов лет медленный дрейф «неподвижных» звезд совершенно изменил лик небес. Пока корабль летел к рубежам облака Оорта, сделавшегося ныне конгломератом из сотен миллионов небольших планеток и взаимосвязанных разумов, Дрейк старался смириться с новой реальностью.
Композит, к которому принадлежал Мильтон, сказал ему, что он не просто не понимает современную науку - он не способен ее понять. Хотя связь с ним установили не по этой причине, в решении проблемы, связанной с возвращением Аны, действительно наметился определенный прогресс. К сожалению, термины, о которых шла речь, ничего Дрейку не говорили. Мильтон пять раз пытался ему объяснить, но смысл сказанного ускользал.
