Повидаться пред концом
И с графинею Жеанною
Перекинуться словцом!
Слуги.
— Умильную песенку спел Жеан Милый.
— Поет, а сам плачет, как девушка.
— Смерти никто не рад.
— И еще так молод Жеан.
— Заплачешь!
Жеан (поет).
Перед тем как закачаться
В тесной петле роковой,
Дай к руке твоей прижаться
Мне кудрявой головой,
Дай узреть очарованье
Белой шеи, нежных плеч,
И услышать на прощанье
Звонко-сладостную речь.
Дай лобзание разлуки
И немножечко поплачь
В час, когда мне свяжет руки
Мой безжалостный палач.
И потом склони колени,
Матерь Божию моля,
Чтобы лишних мне томлений
Не наделала петля.
Графиня выглядывает из окна. Слушает песню. На ее лице — испуг и печаль.
Слуги.
— Госпожа смотрит в окно.
— Графиня услышала песню.
— Она плачет.
— Ей жаль Жеана.
— Уж и вправду не любит ли она Жеана?
— Что это в ее руках?
— Графиня играет своим кинжалом.
— Как бы она не зарезалась!
— Этим-то шилом! Им и кошки не убить.
— Ну, не скажи.
Графиня (из окна). Милый Жеан, что случилось? На лице твоем слезы, одежда твоя изорвана. Куда тебя ведут эти добрые люди?
Жеан. Прости, милостивая госпожа моя Жеанна. Мудры были твои советы, но я их не послушался и вот погибаю. «Золотой Олень» поднял меня на свои широко разветвленные рога и бросил меня на роковой перекресток.
Плачет.
Агобард (с низким поклоном). Это он вспоминает трактир под вывескою «Золотой Олень». Там он с пьяных глаз сплел небывальщину, чтобы похвалиться, а граф узнал и оскорбился. Вот и ведем мальчишку.
Жеан. За рвом, над болотом, стоит черная виселица. На ней меня повесят.
Графиня. Бедный Жеан, да что же ты
сказал? За что тебя ведут на казнь?
Жеан. Тремя упившийся глубокими чашами, в похвальбу себя наговорил я о том, что для всех должно оставаться в области несбыточных мечтаний: я хвалился твоею любовью ко мне, милая Жеанна. Мой сладкий сон я безумно предал неистовству буйного бреда.
Графиня. О безумный Жеан! Ты достоин наказания, но не столь ужасного, однако. В твоем возрасте так простительно мечтать о ласках прекрасной дамы. Добрые люди, не ведите его на виселицу, спасите жизнь моего верного пажа. Я щедро награжу вас за это.
Слуги.
— А если граф узнает?
— Он казнит нас за такое непослушание.
— На что нам тогда щедрые дары милостивой госпожи?
Графиня. Помедлите немного, я пойду к моему милому супругу и вымолю у него жизнь этого юного безумца. Казнить вы его всегда успеете, если граф его не помилует, — а для холодного трупа на черной виселице тщетною будет запоздалая милость.
