– Сколько приблизительно времени она провела с Голианом.
– Не могу сказать, но наверняка немного.
У медсестры, которая не вышла росточком, кроме веснушек, на личике была еще какая-то особенная улыбка. Посетителей она не испугалась, их документы особого впечатления на нее не произвели. Но когда Шимчик и Лазинский собирались уже уйти, она вдруг стала серьезной:
– Вы, товарищи, знаете инженера Голиана?
– Конечно, очень хорошо знаем, а почему вы спрашиваете?
– Он сегодня был какой-то чудной. Какой-то не в себе… Испуганный вроде. Докторша сначала не хотела с ним идти, но он стал просить, просто умолять и… Я потому вам рассказываю, что тоже его немножко знаю, он никогда пани Бачову не просил, по крайней мере здесь… А сегодня он так смотрел, будто… будто… что-то стряслось.
– Что значит «стряслось», говорите яснее.
Лазинскому послышались в вопросе Шимчика раздраженные интонации.
– Ну, как бы это вам объяснить, ну… в глаза никому не смотрит, ни мне, ни ей, то подойдет к окошку, то на те вон шприцы поглядит, взгляд бегает… а сам белый, как стена.
– Может, выпил лишнего?
– Выпил? – Девушка с минуту размышляла. – Нет, по-моему, нет.
– На что-нибудь жаловался, ну, скажем, на головную боль? Говорил, что нездоров?
– Нет, он просто… Скорее был очень расстроен, еще больше, чем доктор Бачова, она тоже с утра была сама не своя, какая-то странная. Пришла раньше меня, в четверть восьмого уже сидела здесь, хотя мы открываем в восемь… Потом одной девчонке-школьнице два раза один и тот же зуб пломбировала… Вернее, пришлось два раза пломбу готовить, потому что у докторши руки тряслись. Но инженеру улыбалась, когда ключи отдавала.
– А до этого?
– Не заметила, я на него смотрела.
– Он что, так изменился?
Она кивнула по-девичьи беззаботно.
– Вы, когда он ушел, с доктором Бачовой о нем не говорили?
– Нет.
– И после двенадцати тоже?
– Когда она на реку собиралась? Не хотелось выспрашивать, я только заметила, что руки у нее уже не дрожат.
– Вы сказали, что она сегодня пришла на работу раньше вас. Это явление необычное?
– Конечно. Я всегда прихожу первая.
– Где она живет?
– Доктор Бачова? Она сейчас на реке.
– Все равно, дайте нам ее адрес, мы около дома подождем, пока она вернется, – настаивал Лазинский.
– Не раньше пяти, но если вам срочно надо – ступайте к речке, как увидите каменный мостик, сверните направо. В нескольких метрах от моста желтый домик с.мезонином. Если наверху шторы опущены, не звоните – значит, доктора Бачовой нет дома.
