– Если я могу чем-нибудь помочь вам, – начал он, и на его лице отразилось участие. – Я с удовольствием…
Но она в ответ отрицательно покачала головой. Отказалась резко, поспешно, чтобы он не успел продолжить, потому что подобный разговор мог далеко их завести.
Они остановились на перекрестке, повинуясь запрещающему красному знаку светофора, и не торопились пересекать улицу, потому что ни один из них не решил, что будет делать на противоположной стороне. Габриэла смотрела прямо перед собой, Ник поглядывал на нее изучающе и немного иронично.
– Что вы предпочитаете? Пройти еще немного вперед или хотите вернуться? – поинтересовался он.
Вместо ответа она неопределенно хмыкнула и, когда вспыхнул зеленый свет, уверенно шагнула с тротуара, не сомневаясь, что он последует за ней. В молчании они прошли с полквартала, когда она, поглядев вниз, заметила, что он обут в дорогие черные туфли, черные носки из тонкой шерсти, новые узкие брюки. На нее произвел впечатление хороший вкус Ника, стиль его одежды, она так же не могла забыть его хорошие манеры, когда он вызвался помочь ей у дверей похоронной конторы, если б она не знала, кто он на самом деле. Ей было нетрудно догадаться, кто он такой, потому что она выросла среди подобных типов. Их биографии были весьма схожи, только одни ссылались на отсутствие в их детстве дорогих электронных игрушек, а другие нет… По оценке Габриэлы, этому Николасу Тресса около сорока пяти, женат он на избалованной дочке какого-нибудь мафиозного босса, который наведывается в родную Калабрию повидаться с близкими, следит за собой, принимая ежедневно сеанс массажа, чтобы сохранить свежей и упругой кожу, имеет любовниц и спит спокойно, когда под подушкой у него заряженный револьвер. Но что самое удивительное, что она, Габриэла Карлуччи-Моллой, не почувствовала к нему антипатии, хотя старалась как можно меньше общаться с людьми из подобной среды, знакомой ей по годам юности.
– Иногда в такой печальной ситуации, как похороны, поговорить с кем-то, кто не так близок покойному, доставляет облегчение… – Его робкое, вежливое высказывание вдруг встретило неожиданный и достаточно холодный отпор:
– С чего вы решили, что я буду раскрывать душу перед посторонним человеком?
Ник чуть заметно усмехнулся:
– Потому что я хорошо знаком с Питом и Диной, и выходит, что я не такой уж посторонний человек.
Они замолчали, но Габриэла ждала от Ника откровений, и ее ожидания оправдались.
