– Мимо. – Энтони откинулся назад. – Лев.
– И что дальше? – огрызнулась Зара. – Лев, Скорпион, какая разница?
– Зара, в чем дело?
– Тебя надо спросить, это ты у нас ведешь себя как последний придурок.
– На самом деле у тебя день рождения не сегодня, так?
– Сегодня!
Зара отвела глаза и вытащила из кармана жвачку.
– Нет! День рождения у Стрельцов – между двадцать вторым ноября и двадцать первым декабря. Я проверил. – Энтони подвинулся так, чтобы видеть ее лицо, и жалобно спросил: – Зара, в чем дело? Обещаю, я никому не скажу. Мы ведь друзья, правда?
Зара пожала плечами и молча сунула жвачку за щеку.
– И что твой папа умер, я тоже не верю. – Энтони говорил медленно, не отрывая взгляда от ее лица. – Я думаю, он жив. Твоя мама и об этом соврала.
Зара жевала – очень быстро, почти отчаянно, глядя на верхушки деревьев.
– Ответь, – упрашивал Энтони. – Я никому не скажу. И вообще, кому я могу что-то рассказать? Я же никого не знаю.
Зара отрывисто рассмеялась.
– Ты много кому можешь рассказать. Своему папе, Джиллиан…
– Нет, я не скажу! – крикнул Энтони и тут же понизил голос. – Я им ничего не скажу, ни за что. Просто я хочу знать правду – когда у тебя на самом деле день рождения и почему ты притворяешься, что сегодня, и… вообще все.
Наступила долгая пауза. Наконец Зара повернулась к нему.
– Ладно, слушай. Имей в виду, если ты кому-нибудь хоть слово… Я тогда скажу, что ты пытался меня изнасиловать.
Энтони в ужасе вытаращил глаза.
– Что?
– Скажу, ты специально заманил меня в самый дальний угол сада и прижал к земле.
Она замолчала, глядя на руку Энтони, которая всего несколько минут назад сжимала ее запястье. У парня запылали щеки.
– А потом попытался меня изнасиловать.
– Ах ты…
– Вряд ли дело дойдет до суда, но тебя обязательно допросят. Это не очень приятно. А кто-нибудь так и будет думать, что ты это сделал. Так всегда бывает.
– Слушай, я не верю…
Он смотрел на нее, слегка задыхаясь.
– Теперь понял, что я серьезно? Ты обещал не говорить никому. Если скажешь отцу, или Джиллиан, или хоть кому-нибудь – я обращусь в полицию. И ты будешь в глубокой жопе. – Она выплюнула жвачку на траву. – Ну что, еще хочешь послушать?
Ричард чувствовал, что в его жизни наконец-то все стало на свои места. Он сидел в кресле, смотрел, как Флер листает альбом с образцами обоев, и не мог понять, как это он принял то, что было у них с Эмили, за истинную любовь. Было нестерпимо думать о том, сколько лет он потратил зря. Сколько лет, окрашенных в тусклые угольные тона!.. Теперь он живет среди ярких, насыщенных оттенков, которые срываются со страниц и радуют глаз.
