– И какие обязанности у вас? Это было вызовом.
– Не дать Раску сделать обстановку еще хуже.
– Если Убивающему Волков нужны ружья, он их получит.
Кэтрин была в этом убеждена. На ее памяти Убивающий Волков еще ни в чем не терпел неудачу.
Сидевший по другую сторону костра Слейд пытливо посмотрел на нее.
– Приехав в Нью-Браунфелс, я искал человека, который имел бы влияние на Форда Беллами и убедил бы его помочь мне взять Раска. Похоже, я чуть не промахнулся. На самом деле мне нужен человек, который мог бы повлиять на Убивающего Волков. Раск не сможет продать ружья, если не найдется кому их купить.
– И вы думаете, что я стану вам помогать?
Она презрительно засмеялась. Армия не принесла ей ничего, кроме боли. Для нее Слейд и ему подобные символизировали смерть и разрушение. Она никогда не станет помогать им уничтожать индейцев.
– А это и не понадобится. Убивающий Волков будет благодарен мне, если я верну его женщину.
– Никто меня никому не вернет. Я буду следовать за вами, пока мне это будет нужно. Но если понадобится, я сама сумею отыскать Убивающего Волков и моего брата. И вы можете идти к черту!
– Возможно. Но даже если у тебя это получится, захочешь ли ты, чтобы отец твоей малышки убивал таких, как она.
– Моя дочь не такая, как все. Она не белая и не индианка, но команчи примут ее и сделают ее своей. А белые этого делать не желают. И пусть Убивающий Волков выгонит из Техаса всех белых, мне все равно, – закончила она с яростной прямотой.
Наступила мертвая тишина, потом Слейд поудобнее устроился на своем одеяле.
– Тебе стоит поспать, Кэтрин Беллами. Голос его звучал почти мягко.
Возражать было глупо, Кэтрин завернулась в одеяло и улеглась поближе к огню. Ружье она держала в руке.
Перед тем, как девушка заснула, Слейд опять заговорил:
– Ты бежишь обратно к команчам или убегаешь от белых?
Она не стала отвечать.
Тихое всхлипывание заставило его проснуться. Звук был такой слабый, что казался прочти призрачным. Слейд затаился, стараясь понять, откуда он идет. Что-то знакомое почудилось ему в этом звуке, он походил на плач еще не проснувшегося ребенка. И тут Слейд понял, что это плакала Кэтрин. Он понял, что она спит и видит сон.
Он подавил слабый всплеск сочувствия, которое она в нем вызвала, и изумился, что обнаружил в себе это чувство. Он давно уже твердо усвоил истину: следует оставаться равнодушным по отношению к добыче или к тем, кого используешь, чтобы выслеживать добычу. Он знал, какова плата за слабость, ценой может стать жизнь.
