– Наконец-то! Что ж так поздно? – В новом жилище их уже встречала мать, выбежавшая из маленькой гардеробной.
В дверях просторной гостиной виден был Нисина, молодой управляющий, не достигший еще и сорока; он давал какие-то указания двоим незнакомым мужчинам, очевидно рабочим. Рядом рослый Нобутакэ занимал беседой ранних гостей.
– И вовсе не поздно. Что вы, мама, паникуете, – ответила Кэйко. – Уже решили, где будут инструменты? – И, приподняв обеими руками длинный подол вечернего платья, она быстро прошла по коридору в гостиную.
– Чурки привез? – спросила Ясуэ у зятя, подойдя к нему вплотную.
– Привез. – Он снова поднял принесенный с заднего сиденья машины картонный ящик, который поставил было на кафельный пол.
– Там, в гардеробной, лежит шелк, Нисина принес, заверни, – сказала Ясуэ, слегка прикрыв глаза вместо кивка. От ее длинного черного платья исходил горьковато-сладкий аромат травных благовоний.
Ясуэ была выше среднего роста и хорошо смотрелась как рядом с мужем, так и рядом с ним. Судя по всему, она тщательно следила за собой и прилагала большие усилия, чтобы не полнеть; это ей удавалось, но только отчасти. Издали ее фигура, большие глаза, полноватые губы никак не позволяли предположить, что этой женщине уже сорок семь; ей давали от силы тридцать пять. Но сейчас, вблизи, было видно, как заплыли жиром веки и подбородок, как глубоки морщинки у глаз, а под густой косметикой угадывались пятна на щеках.
Однако, познакомившись с Ясуэ, он открыл для себя, что даже морщины и пятна, оказывается, могут быть привлекательны. Трудно сказать почему. Наверное, была в этой женщине какая-то скрытая духовная сила. Может быть, сказывалась та уверенность в себе, благодаря которой она, дочь заместителя управляющего провинциальным банком, обратила на себя внимание папаши Нобутакэ и до сих пор оставалась опорой мужу и фирме…
Как и велела Ясуэ, он отнес ящик в гардеробную и стал искать шелк, что принес Нисина, но темная маленькая комнатка была завешана верхней одеждой гостей, заставлена их вещами и подарками, и шелка нигде не было видно.
Он отправился в гостиную – пускай Нисина сам вспомнит, куда он его дел. Просторная комната с обтянутыми белой материей стенами и серебристо-серым ковровым полом сливалась в единое целое с гостиной родителей благодаря распахнутым двустворчатым дверям – места было предостаточно. Повсюду были искусно расставлены столы и стулья, на столах красовались закуски и графины с винами и соками. Угощение обеспечивал французский ресторан, постоянной посетительницей которого была Ясуэ. Оттуда пригласили повара и официанта. Белый костюм официанта то и дело мелькал в дверях.
