– Я иду к нему, – вызывающе объявила она брату. Тот преградил ей дорогу.
– Не делай этого, сестра. Ты накличешь на нас смерть.
– Этот человек мучается. Я обязана сделать что-нибудь.
Зовущий Птиц понял, что сестру не переубедить, и лицо его окаменело.
– Ты можешь возносить хвалу богам, – предложила девушка, чтобы смягчить боль, причиненную брату открытым неповиновением. – Это поможет исцелить его.
Зовущий Птиц, не отвечая, отвернулся. Уинсом подошла к Арни и показала на раненого. Юноша отступил, давая ей взглянуть на капитана. Девушка, сознавая, что Арни доверился ей, медленно подошла к спящему, из горла которого вырывались страшные, почти нечеловеческие хрипы, а лицо было мертвенно бледным.
Уинсом, покачав головой, дотронулась до его шеи, пристально всмотрелась в осунувшееся лицо. Нос больше, чем у индейских мужчин, но и все остальное тоже огромно. Соломенного цвета волосы падали на высокий лоб, по углам рта глубокие морщины. Подбородок закрывала густая борода, бесцветные губы открывали два ряда белоснежных зубов. Мужчина беспокойно метался, то и дело сбрасывая одеяла, и что-то кричал. Каждое движение было исполнено сдержанной животной силы, и Уинсом, словно зачарованная, нагнулась, чтобы получше рассмотреть раненого. Он застонал, и девушка отступила, чувствуя, как лихорадочно бьется сердце.
Пытаясь обрести уверенность, она потянулась к висевшему на шее мешочку с зельями, сняла его, поднесла к носу, ощущая знакомый успокаивающий запах ароматных трав, и вновь вгляделась в красивого, лежавшего без сознания мужчину. Осмелится ли она попробовать вылечить его? Брат прав, это очень опасно. Если он умрет, после того как выпьет лекарство, чужеземцы наверняка убьют Уинсом и Зовущего Птиц. Но позволить ему погибнуть, когда она может помочь…
Уинсом в отчаянии ломала руки. Ее магические силы взывали к ней. Что-то в этом воине влекло девушку. Жизнь для нее была драгоценным даром, и она будет мучиться до конца своих дней, если не пошевелит пальцем, чтобы попытаться исцелить умирающего.
Она нерешительно шагнула вперед, нагнулась над раненым. Да, ему плохо, очень плохо. Он умирает. Лихорадка измучила и ослабила его, лишая последних сил.
Девушка дрожащими пальцами коснулась лба. Сухой, очень горячий. Пальцы обвели потрескавшиеся губы и отдернулись, словно от ожога. Уинсом трясущейся рукой показала на сосуд с водой, и Арни так спешил исполнить просьбу, что даже немного расплескал. Отчаянный взгляд юноши и его готовность повиноваться убедили Уинсом, что он и другие ничего не понимают в знахарском искусстве. Если раненый и поправится, то лишь благодаря ей одной, теперь Уинсом ясно видела это.
