Закрыв глаза, Айрис застонала от переполнявшего ее наслаждения и крепче вцепилась в жилет Адама, притягивая его к себе.
– И как это тебе пришло в голову отмечать свой путь кусочками печенья? – спросил, наконец, Адам, оторвавшись от медовой сладости ее губ. – Ты сведешь меня с ума в один прекрасный день, сумасбродка. Ты хоть знаешь, что я почувствовал, когда увидел твой металлоискатель в начале тоннеля? Я думал, меня хватит удар.
– Вовсе незачем было так нервничать. Я вполне способна сама о себе позаботиться.
– Ммм, мисс Самостоятельность…
– Ты хорошо знаешь эти заброшенные рудники, Адам?
– Нет. Кстати, они даже не обозначены на картах.
– Я уверена, что ожерелье Айрис где-то здесь. Оно точно спрятано здесь. Я это чувствую.
Адам провел пальцем по четкому контуру ее губ, казалось, им не нужны слова, чтобы понять друг друга.
– Ты это серьезно?
– Конечно, серьезно, – возмутилась Айрис. – Пошли. Нам надо достать фонари.
– Айрис! – Адам железными пальцами обвил ее тонкое запястье. – Подожди минутку. Ты безуспешно искала ожерелье целых две недели, и несколько часов уже ничего не изменят. Давай поедем домой! Проведем этот последний вечер…
– Нет! – резко оборвала его девушка. – Я думала, что хоть ты понимаешь меня. Я должна помешать Дональду Фонтеноту опубликовать его лживую от первой до последней страницы книгу. А сделать это я могу только с помощью ожерелья. Пойми, самое главное в моей жизни – это найти ожерелье Айрис.
– Даже важнее, чем вот это?
Вырвав руку, Айрис уже хотела уйти, когда Адам схватил ее за плечи, причем с такой ловкостью, будто прекрасно видел в кромешной тьме. Его рот захватил в плен ее губы в яростном, страстном поцелуе, где не было и намека на нежность – только страсть, неистовая, всесокрушающая, ошеломляющая.
Прижав Айрис к шершавой стене тоннеля, Адам целовал ее, вдавливая в стену всем своим весом. Во мраке лабиринта слышалось лишь их прерывистое дыхание.
Отчаянным усилием Айрис заставила себя отвернуться от губ Адама.
– Ч-что ты подразумевал под «этим»? – Ее голос дрожал, несмотря на все попытки успокоиться. – Хочешь провести последний вечер в моей постели? И ты решил, что я соглашусь – в благодарность, что твоя любимая псина нашла меня?
Адам отшатнулся. В темноте она не видела его лица, лишь слышала тяжелое дыхание.
– Ты… ты отвечала на мои поцелуи, – послышался его глухой голос, – и даже наслаждалась ими. Я, конечно, понимал, что надеяться на большее опрометчиво, но…
