Посыпав корицей новый комок теста, Лена виртуозным жестом превратила его в красивую витую булочку, посыпала пудрой и положила на противень.
– Хмм… Да уж, Адама краснобаем не назовешь. А о себе он тем более не любит распространяться. Был такой жизнерадостный парнишка, а как вернулся…
– Звучит, будто он вышел из тюрьмы.
– Во сто крат хуже. Он просто влюблен в Неваду, заметила? Но когда ему было восемь или девять лет, его родители развелись. Скандал был жуткий! И мать увезла его в Бостон, она вообще оттуда, а когда вышла за Тома Фримонта, приехала в Неваду.
– И что, Адам больше не виделся с отцом? Не приезжал к нему летом и на каникулы?
– Не знаю, если честно. Том уехал на Аляску. А я не видела Адама с того дня, как Кэтрин Фримонт посадила его в свою машину, и до того, как он неожиданно, уже взрослый, холодным утром появился в городе и начал приводить в порядок свой домишко, ну тот, знаешь, в самом конце улицы… Айрис, ты меня слышишь? Я говорю, сегодня твой последний день, последний шанс. Что ж, понадеемся, что у твоей истории будет счастливый конец. Удачи тебе, девочка.
– Да, удача мне бы не помешала, – сказала Айрис, поднимаясь со стула.
Забившись в угол кабины, Айрис старалась не думать о собаке, путешествующей в кузове грузовика, прямо за ее спиной. Адам Фримонт был, как обычно, одет в свои любимые джинсы и рубашку с замшевым жилетом, расшитым черными, голубыми и зелеными бисеринками и украшенным бахромой. Густые, золотящиеся на солнце волосы походили на шкуру горного кота.
– Было, наверное, ужасно для вас, привыкшего к просторам Запада, расти в Бостоне, – прервала молчание Айрис.
Метнув на девушку взгляд, Адам вновь уставился на дорогу, если можно было так назвать глубокую колею, всю в колдобинах, по которой неторопливо ползла «Эсмеральда».
– И кто же вам это рассказал?
– Попробуйте угадать.
– Лена, конечно, – кивнул он. – Долго же она терпела, целых две недели.
– Почему вы держите это в секрете?
– Раз Лена знает, то это уже ни для кого не секрет. Я просто не люблю об этом разговаривать.
– А ваша мать все еще живет в Бостоне?
– Да, – последовал сухой краткий ответ.
– А когда вы навещаете ее, то всегда появляетесь там, в индейской жилетке и вместе с этим зверем?
– Нет.
– Не навещаете или не берете с собой зверя?
– Что-то вы очень любопытны сегодня. Надеюсь, не будете продолжать в том же духе до вечера?
– Непременно буду. Я намерена допрашивать каждую ящерицу, каждого зайца и каждую змею. Но вы же не будете ходить за мной, так что, какая вам разница.
