– А кто пришлет? – кричали из толпы.
– Советская власть!
Испытания продолжались. Теперь даже скептически настроенные старики, увидев работу трактора, заинтересовались его способностями. Новая машина стала на глазах предметом практическим, полезным.
Казаки уже не пересмеивались. Они попросили провести вторую борозду, – как накроет? Вторую борозду трактор взял еще легче и точно, без промаха, накрыл жирный отвал первой борозды.
Потом старики измерили глубину пахоты, ширину захвата. Понравилось. Деловито полюбопытствовали насчет огрехов: как сводит трактор углы? Тогда же, посовещавшись между собой, установили: способней пускать под трактор большие массивы. Значит, к тому и артели. Ломай межники! А сколько мотор ест керосину? Какого сорта масло? А нельзя ли трактором молотить на шкивном приводе? Что? Может? И неужто потянет барабан-молотилку?
К этому отнеслись недоверчиво, но трактор утвердили молчаливым своим согласием.
Первый снаряд полетел над нашей закубанской степью – снаряд, направленный на прежнюю, узловатую крестьянскую жизнь.
Бронзовый Ленин стоял, протянув вперед руку. Великий Сталин закладывал в те дни фундаменты новых тракторных заводов, и, повинуясь его мудрой, целеустремленной воле, тысячи рабочих начали кирками и ломами рыть котлованы под ту индустрию, которая потом спасет отчизну.
Над землей зажглась заря новой, колхозной жизни…
Глава седьмая
Четыре подковы
После появления первого трактора я не мог избавиться от двух противоречивых чувств: мне было и радостно и страшно. Страшно потому, что я слышал недобрые разговоры в станице: что-то замышлялось против моего отца; радостно потому, что я верил – трактор поможет отцу одолеть все беды.
Несколько лет спустя я видел при большом стечении народа в поле работу комбайна, заменившего сразу и жнейки, и косы, и катки, и конные приводы, и молотилки.
Отец, как я уже говорил, в царицынских боях служил на бронепоезде Алябьева. Ему нетрудно было справиться с трактором еще потому, что в германскую войну пришлось повоевать на броневых автомобилях с моторами «Остин», принятыми тогда в царской армии. Дед же мой, как говорил отец, «боялся тележного скрипа». Мне же пришлось…
Вначале не мешает очертить несколькими штрихами свое детство и юность, чтобы понятней было дальнейшее. Нужно много забот и труда старших, чтобы у мальчика вырастить крылья, чтобы подковать его «на четыре подковы».
Я был трудным мальчишкой, особенно после приезда на Кубань, когда сошелся с ребятами-фанагорийцами. Родители пытались привить мне охоту к полезному труду. Но многие знают, как в юности трудно бывает пройти сто метров, выполняя просьбу родителей и как легко пробежать десять километров по своей охоте; как порой тяжело прочитать страницу из учебника, но как легко проглотить две-три книги про индейцев и пиратов.
