После сегодняшней «предварительной пробы» Мелли убедилась: Дик Грейсон на роль подходит. Если режиссеру удастся воссоздать леденящую атмосферу скрытой угрозы, мастерски переданную автором книги, фильм войдет в золотой фонд кинематографии. На протяжении трех сотен страниц Мелли, как и миллионы других читателей, молила небеса, чтобы жертве удалось спастись. Тем сильнее оказалось потрясение, когда выяснилось, что героиня – отнюдь не невинная овечка, но подсадная утка и сама убийствами не брезгует. Лихой поворот сюжета сулил Кэрол потрясающие возможности проявить себя.
– По-вашему, я мазохистка, обожающая чудовищ в человеческом обличье? Что за вздор! – горячо запротестовала Мелли.
– Сами вы этого не сознаете, – уступил Дик, – но женщин влечет опасность, как мотыльков – пламя свечи.
– Самовнушение! – съязвила Мелли.
– Полагаю, что во всех нас есть нечто от темной личности Джека, – задумчиво проговорил Дик. – Впрочем, на вашем месте я бы предпочел общество персонажа, нежели мое – здесь и сейчас.
– Почему? – Мелли с трудом узнавала собственный голос. Да, она явственно ощущала опасность – опасно было задавать вопросы, опасно продолжать разговор. – И что же такое гадкое вы задумали?
Дик глубоко, прерывисто вздохнул.
– Вы хотите знать, что я задумал? – Одна рука легла на ее плечо, другая – на талию. – А вот что!
Какой демон нашептал ей подтолкнуть Дика Грейсона к роковой черте? Мелли и не догадывалась, что способна на такую дерзость. И подобных поцелуев тоже доселе не знала. Этот поцелуй призван был подчинить и укротить своенравную красавицу и цели своей достиг. Даже больше.
Мгновение – и Дик властно и требовательно припал к ее губам. Язык его жадно упивался медовой сладостью. Мелли коротко всхлипнула, по телу Дика прошла дрожь, а затем все растворилось в одурманивающем небытии.
– Вы довольны? – прорычал Дик, машинально потянувшись ослабить несуществующий галстук. Обнаружив, что рубашка и без того расстегнута, актер нахмурился и выругался сквозь зубы. Как он мог настолько забыться, да еще с малознакомой особой!
– Сама напросилась, – покаялась Мелли.
– Феминистки с вами не согласились бы, но я спорить не стану, – отозвался он мрачно.
Краткое объятие, если подобное описание применимо к порыву столь неистовому и стихийному, настроения его ничуть не улучшило. Но Дик уже вполне овладел собою: так застывает вулканическая лава. На коже блестела испарина, по щекам разлилась смертельная бледность.
