– Ну, братец! – выдохнул Гидеон, поднимая глаза к небу.
Уиллоу метнула на него уничтожающий взгляд и снова переключила все внимание на то, чтобы успокоить раздраженного Норвилла.
– Пожалуйста, – к горлу подступил комок, – дорогой. Ты должен поверить, что я стала невинной жертвой этой злобной шутки!
Норвилл поднял выступающий подбородок.
– Я отомщу за твой позор, дорогая, – поклялся он.
Гидеон издал звук, который можно было принять за смешок или же за вздох, и отвернулся. Куртка натянулась на широких плечах, когда он согнул руки.
Получив удовлетворение, Норвилл выбежал из комнатки, оставив дверь широко распахнутой. Уиллоу немедленно подкралась к Гидеону Маршаллу и сильно ударила его сзади ногой под правое колено.
Он взвыл от неожиданной, как она надеялась, боли и повернулся к ней лицом.
– Какого черта ты это сделала? – скрипнул он зубами.
Уиллоу свирепо посмотрела на него.
– А какого черта ты думаешь, что это я сделала? – выпалила она в ответ.
Он невольно ухмыльнулся и пробежал оценивающим взглядом по ее полной груди, потом вернулся к взволнованному лицу.
– Думаю, я заслужил это.
– И не только это! – сказала Уиллоу в бешенстве. Одному Богу известно, какие разговоры теперь пойдут о ней. К вечеру все в Вирджинии-Сити узнают, какую дуру он сделал из нее дважды. – Ублюдок! – добавила она.
Гидеон ухмыльнулся, подняв указательный палец, словно делая ей выговор.
– Это дом Божий, дорогуша, – напомнил он ей.
– Если бы Бог следил за своими обязанностями, крыша уже давно свалилась бы на твою пустую голову!
Гидеон вздохнул, и его руки легли на плечи Уиллоу со странной нежностью. Это прикосновение разбудило в ней бурю нежелательных чувств. Он порывисто вздохнул и нежно посмотрел на нее.
– То, что я сделал в Нью-Йорке, непростительно, я знаю. Мне очень жаль, Уиллоу, правда. А поскольку прошлого не изменишь, ты должна принять мои извинения.
К горлу подкатил комок, и поэтому Уиллоу ничего не могла сказать.
Гидеон поднял бровь. Летнее солнце играло в его темно-золотистых волосах.
– Почему в тот вечер ты согласилась выйти за меня? Ты ведь меня не знала.
Щеки Уиллоу покраснели, а глаза наполнились горючими слезами. Тогда она уже знала Гидеона Маршалла и уже любила его, потому что он был человеком с портрета в гостиной. Но как могла она честно ответить на этот вопрос, чтобы снова не выказать себя полной дурой?
– Наверное, я была помешана или что-то в этом роде! – зло сказала она.
– Уиллоу, ты меня действительно так ненавидишь? В конце концов, я мог бы тогда в гостинице заняться любовью с тобой и скомпрометировать тебя в полном смысле слова, но ведь я этого не сделал.
