– Меня зовут Захарий, – сказал он настойчиво, – и мне, честно признаться, хотелось получше узнать свою новую золовку, вот и все. Ты ведь не боишься меня, Уиллоу?
Казалось, она снова оценивает его.
– Нет, я не боюсь тебя, – ответила она спустя несколько секунд. – Полагаю, в основном ты умеешь обращаться с женщинами. Ты, без сомнения, зависишь от очарования, а не от силы.
У Захария приятно засосало под ложечкой. Его захлестнула волна сладостного триумфа, которая немедленно схлынула при звуке шагов на переднем крыльце.
Когда Гидеон вошел в дом, Захарий вжался в стул, искренне сожалея о том, что не провел это утро, охотясь на зайцев.
У Уиллоу подкатил комок к горлу, когда она взглянула в лицо мужа. Какой-то миг она надеялась, что они могли бы поговорить, – Господи, прошлая ночь была страшно одинокая, потому что они спали в разных комнатах, – но огонек в его глазах не предвещал ничего хорошего. Вряд ли сегодня будет нежное примирение.
– Я не ждала тебя раньше обеда, – сказала она, потому что кто-то должен был сделать попытку.
– Вижу, – сказал Гидеон, его взгляд остановился на сжавшемся Захарии, скользнув потом к Уиллоу.
Она не сразу поняла, на что он намекает. Когда это дошло до нее, она пришла в бешенство, но еще до того, как она успела дать выход своей ярости, Захарий дипломатично поднялся со стула и подошел к брату:
– Успокойся, Гид. Я приехал сюда повидаться с тобой, а не ухаживать за твоей женой.
Широкие плечи Гидеона чуть опустились, хотя лицо совершенно не изменилось.
– Что это за дурак прячется у пруда? – спросил он, холодно глядя на подергивающееся лицо Уиллоу.
Уиллоу подняла подбородок. По-галлахеровски. «Господи, он и вправду думает, что у нее тут прячется любовник?»
– Откуда мне знать, ты его видел, – ответила она. Захарий прыснул от смеха, но благоразумно сдержался.
Гидеон закипал. Не говоря ни слова, он пошел в кладовку и достал с верхней полки пару пистолетов сорок пятого калибра в кобуре. Он надел пояс с патронами и спокойно зарядил каждый пистолет.
– Господи, – выдохнул Захарий. – Ты что, собрался на медведя?
Ответ Гидеона был резким и острым, словно новое лезвие.
– Никто не смеет ползать по моей земле, не дав мне объяснений, – сказал он. – Убедительных, черт возьми, объяснений.
Захарий слегка побледнел:
– Черт побери, Гид, это, наверное, какая-нибудь деревенщина поит свою лошадь. Ты собираешься пристрелить человека за это?
На щеке Гидеона задергался мускул.
– Ты еще не так удивишься, узнав, за что я могу пристрелить человека, Зах. А может, и не удивишься.
