– Несколько лет назад, когда ваша дочь училась в школе в Нью-Йорке, мы с братом решили сыграть с ней шутку. Я только что вернулся домой из Европы, ну, и мы были пьяные.
Как бы там ни было, в тот же вечер я встретил вашу дочь и сблизился с ней. Мы решили, что попросим кого-нибудь из наших друзей изображать священника и… – Гидеон замолчал, увидев, как краска смущения появилась на лице Уиллоу, доставляя ей болезненные ощущения. – По какой-то причине я, наверное, никогда не пойму этого, но мисс Галлахер согласилась выйти за меня замуж.
Уиллоу почувствовала кожей вопросительный взгляд отца и вздрогнула. Боже, если бы человек мог умереть по своей воле!
Голос судьи был удивительно спокоен, несмотря на подобные обстоятельства.
– Ты соблазнил мою дочь, Гидеон? – напрямую спросил он.
– Нет, – ответил Гидеон. – Я повез ее в гостиницу и… – он помолчал, снова откашлялся, – и понял, что делаю. Конечно же, я не мог сделать это до конца.
– Конечно, – согласился судья презрительно. – Я бы мог тебя повесить, понимаешь, и был бы абсолютно прав.
– Да, сэр, – ответил Гидеон с достоинством. – Думаю, могли бы.
Наступила неловкая тишина, которую нарушил судья:
– Но если свадьба была просто фарсом, то что ты здесь делаешь?
Наконец, Уиллоу смогла поднять глаза и отыскать взглядом это красивое лицо, которое она любила уже многие годы, с того самого дня, когда впервые увидела его портрет в суетливой гостиной миссис Ивейдн Маршалл. В ответе на вопрос отца словно заключался весь смысл ее существования.
Встретившись взглядом с Уиллоу, Гидеон вздохнул. На щеке дрогнул мускул.
– Недавно я обручился с одной женщиной в Нью-Йорке, и поэтому брат был вынужден сообщить мне правду. Шутку сыграли и со мной, как и с Уиллоу. Священник был настоящий, и церемония тоже. Свадьба, которую мы считали просто шуткой, зарегистрирована в Нью-Йорке, и боюсь, она считается настоящей.
– Боже мой, – выдохнул судья.
«Слава Богу», – подумала Уиллоу, которая уже давно придумывала какую-то убедительную причину, чтобы избежать венчания с Норвиллом Пикерингом. Теперь ей была гарантирована передышка на несколько недель или даже месяцев.
– Ты мог бы прислать телеграмму или что-нибудь еще! – сердито проворчал судья. – Боже правый, что, если бы ты не приехал вовремя?
– Из письма матери я понял, что свадьба назначена на июль. Мне нужно было съездить сюда по делу – железная дорога и все такое, – так что, я полагал, у меня достаточно времени. И кроме того, мне казалось, что такой деликатный вопрос нужно решать с глазу на глаз.
