– Гидеон! – резко сказала мать.
– Мама, судья дома или нет?
– Девлин ушел на весь день, – ответила она наконец. – Чего ты хочешь от него, в конце концов?
– Я подумал, что честнее было бы сказать судье, что я собираюсь забрать его дочь из этого дома и жить с ней в своем, – сказал Гидеон. Это выглядело так, словно он смотрел на себя со стороны, наблюдая и удивляясь самому себе: что это, черт возьми, он делает?
Ивейдн вскрикнула и упала в кресло, глаза закатились, а руки дрожали. Гидеон бросился к дверям и позвал на помощь.
Уиллоу и грузная мексиканка прибежали на крик. Мария принесла пузырек с нюхательной солью, которая, по-видимому, была в ходу в этом доме. Ивейдн до известной степени привели в чувства и отвели в ее комнату.
– Что ты ей сказал? – выдохнула Уиллоу. Гидеон тихонько выругался, на его щеке дрогнул мускул.
– Я сказал ей, что хочу, чтобы ты жила со мной, Уиллоу.
Полный рот, который он вкусил не сполна и который даже сейчас ему хотелось поцеловать, округлился и раскрылся от неожиданности.
– Собирайте вещи, миссис Маршалл, – сказал Гидеон решительно в напряженной тишине. – Мы с вами идем домой.
Уиллоу пережила всю гамму чувств: от возмущения до безудержной радости.
– Кажется, я уже говорила, что не желаю иметь с тобой ничего общего, – удалось ей произнести.
– Вчера, – холодно напомнил ей Гидеон, – твое тело говорило мне совершенно противоположное.
– Это сумасшествие! Гидеон, ты ведь не любишь меня…
– Совершенно верно, – сказал он, не подозревая, какую глубокую рану нанес. – И тем не менее ты соберешь вещи и будешь готова, когда я вернусь за тобой.
– Я отказываюсь жить с тобой только потому, что ты так решил!
– У тебя два часа, – сказал Гидеон и пошел из гостиной через прихожую на крыльцо. Спустя сорок минут он купил белый бревенчатый дом и семьсот акров земли и объяснил себе эти траты тем, что устал от жизни в гостинице.
Мария с нежной улыбкой наблюдала за своей госпожой.
– Не начать ли вам собирать вещи, сеньорита? – спросила она.
Уиллоу бросила гневный взгляд на эту женщину, которая воспитывала ее с ранних лет.
– Собирать вещи?! Ты с ума сошла, Мария? Я никуда не пойду с этим человеком!
– Этот человек – твой муж, – спокойно напомнила ей Мария, – и он из таких, что поднимется за тобой сам, если ты не будешь готова, когда он придет.
– Пускай. Я запру дверь! Я сделаю так, чтобы его арестовали!
– Никакая дверь не остановит этого мужчину, мне кажется. А шериф только рассмеется, если ты попросишь, чтобы арестовали твоего же собственного мужа!
