– Это имеет какое-то значение или вы просто пытаетесь до смерти надоесть мне, мистер Маршалл?
Гидеон засмеялся.
– Ваш брат всегда переодевается торговцем и разгуливает среди законопослушных граждан, миссис Маршалл? – поинтересовался он.
На лице Уиллоу Появилась гримаса при воспоминании о том, что она законно связана с этим человеком.
– Я просила тебя не называть меня так! – огрызнулась Она. Уиллоу отвернулась, собираясь оставить этого нежеланного гостя на попечение его преданной матушки, которая скоро спустится к нему, но он поймал ее за локоть и удержал.
– Я думал о нашем положении, миссис Маршалл, – заявил он вполголоса; желваки заиграли на его свежевыбритых скулах. – Возможно, это была бы неплохая мысль, если бы мы с вами жили, как муж и жена.
Уиллоу удивленно посмотрела на него:
– Что?
Он повел плечом.
– Ты поставила очень жесткие условия – чтобы я оставался верным тебе. Я не давал обет безбрачия, и если я не могу разделить ложе с тобой, то обещаю, что сделаю это с кем-нибудь еще.
Уиллоу почувствовала, как у нее загорелись щеки, и она тщетно попыталась освободиться из его рук.
– Вы можете спать с кем угодно, мистер Маршалл.
Она знала, какой он негодяй, но от одной только мысли, что он будет в объятиях другой женщины, ей стало больно.
– Мне совершенно безразлично, чем ты занимаешься, я только хочу как можно скорее освободиться от тебя!
Его карие глаза пристально смотрели на нее, казалось, они видели насквозь, заглянули в самую душу.
– Как ты изменилась со вчерашнего дня, когда требовала моей верности.
– Я не знала, чего ты тогда хотел!
– А чего я хочу?
– Думаю, мы оба это знаем! – резко сказала Уиллоу, когда Ивейдн в зеленом утреннем платье, вся сияющая при виде сына, спускалась по лестнице.
Неохотно Гидеон отпустил Уиллоу и поздоровался с матерью, устало улыбаясь.
– Мы это обсудим позднее, миссис Маршалл, – сообщил он своей жене, почти не разжимая губ.
Уиллоу почувствовала благодарность, когда ее мачеха, взяв Гидеона за руку и что-то весело щебеча, увела в гостиную.
Уиллоу бесцельно пошла в гостиную, глядя на массивный портрет Гидеона, висящий над камином. Вспомнив все свои глупые мечты, которые она лелеяла когда-то еще до того разгрома в Нью-Йорке и после, она издала какой-то злобный звук и показала ему язык.
За этим коротким и бессильным вызовом последовал приступ такой грусти, от которого всю чопорность Уиллоу Галлахер словно ветром сдуло, и она бессильно опустилась в стоявшее рядом кресло. Она почти уже жалела о том, что Гидеон приехал в Вирджинию-Сити и прервал ее венчание с Норвиллом; если бы он не сделал этого, она бы страдала в постели мистера Пике-ринга, но знала бы наверняка, что Стивен находится в безопасности.
