В этом месте Уиллоу вмешалась в разговор:
– Заходите в дом, мистер Риггерс, выпейте кофе с пирогом, и пусть ваши люди тоже приходят.
Риггерс был явно удивлен:
– Их там двадцать четыре, мэм. Может, им лучше остаться во дворе?
– Ну, вы-то зайдете? – настаивала она, глядя на Тайсона Риггерса.
– Я с радостью, мэм, – ответил Риггерс, касаясь шляпы. Он перевел взгляд меланхоличных глаз на вытянутом изможденном лице на Гидеона. – Мы потеряли двенадцать голов из-за индейцев, мистер Маршалл. Учитывая, как много мы прошли, это не так уж и плохо.
Гидеон нахмурился:
– Индейцы? Ваши люди не пострадали?
– Нет, сэр, – сказал Тайсон, слезая наконец-то с лошади. – В общем-то юты были весьма даже вежливы. Мы отдали им дюжину голов, и они оставили нам наши скальпы.
Мужчины – Гидеон, мистер Тайсон Риггерс и Захарий – сидели за столом на кухне, попивая кофе и доедая яблочный пирог. Во дворе мычала скотина, кричали погонщики, а воздух был, как пыльное облако.
– Собираетесь оградить свою землю, мистер Маршалл? – хотелось знать Тайсону.
Уиллоу видела, как Гидеон решительно покачал головой.
– Некоторым нравится открытый выгон, и я с ними согласен.
– А воды много?
На этот раз Гидеон кивнул. Он очень гордился широким ручьем, который протекал в центре его участка в семьсот акров.
– А пастухи? – нажимал Тайсон Риггерс, который был, очевидно, человеком опытным.
Гидеон улыбнулся. Он очень гордился совершенно новым домом для работников, который своими руками построили он, Харри Симмонз и Захарий, терпеливо снося настойчивые попытки Уиллоу помочь им.
– У меня полдюжины работников, – сказал он.
Уиллоу с Захарием переглянулись. Как можно управляться со скотиной такими малыми силами?
– Похоже, пока достаточно, – заметил мистер Риггерс. – Думаю, первым делом нужно будет клеймить скотину.
Торжествующая усмешка Гидеона была обращена к брату и жене.
– Вторым, – вежливо сказал он. – Я принесу чек для вас, мистер Риггерс.
– Я принесу его! – крикнула Уиллоу, которой хотелось сделать что-нибудь еще, кроме того, что она подала пирог с кофе.
Казалось, Гидеон чувствовал ее желание принять участие в общем оживлении.
– Спасибо, – тихо поблагодарил он.
Уиллоу почувствовала себя виноватой, когда отвела глаза и поспешила в гостиную, где стоял новый стол Гидеона, обращенный лицом к окну. Он доверял ей, желая разделить с ней каждый миг жизни. И он никогда не простил бы ее, если бы узнал о тайне, которую она скрывает.
Подписанный только этим утром чек, прижатый пресс-папье – простым речным камешком, который понравился Гидеону и который он принес домой, дрожал в руке Уиллоу, когда она вытащила его. Возможно, если бы она прямо рассказала ему всю правду, все бы обернулось неплохо. Но в то же время, каким бы нежным мужем ни был Гидеон, в нем была какая-то безжалостность.
