Уиллоу рылась в чемодане, стоявшем в ногах ее детской кровати, вынула оттуда брюки и рубашку, которые собиралась надеть вместо черного атласного платья, что носила с сегодняшнего утра.
– Дафна, закрой рот и переоденься, – огрызнулась она. – Скоро стемнеет.
– Ты что, на самом деле думаешь, что Гидеон и твой отец позволят нам отправиться на прогулку?
Уиллоу сбросила ненавистное тесное платье и стала натягивать брюки. Она довольно долго молчала, потом бросила Дафне через всю комнату подходящую одежду.
– Они даже не заметят, что мы сбежали. Заперлись в кабинете, изливают свою печаль и скорее всего просидят там полночи.
Дафна выглядела испуганной:
– Уиллоу, как ты можешь быть такой бессердечной, такой… такой веселой! Я думала, ты любишь Стивена!
– Люблю.
– Хочешь сказать, любила, – настаивала Дафна. Уиллоу вздохнула, натягивая сапоги.
– Я хочу сказать, «люблю», – поправила она Дафну.
Дафна побелела. Потом она все же стала надевать брюки и рубашку, которые бросила ей Уиллоу.
Гидеон сложил телеграмму и засунул ее во внутренний карман пиджака. Джек Робертс узнал об увлечении Дафны Стивеном Галлахером, вероятнее всего, от Хильды, и теперь направляется на Запад самолично. Наверное, было уже слишком поздно посылать ответную телеграмму и извещать его о том, что опасность, нависшую над добродетелью его дочери, устранили раз и навсегда.
Выйдя из дома в сад, Гидеон уселся на мраморную скамью. Сейчас ему не хватало только ссоры с отцом Дафны, вдобавок ко всему, что творилось с ним последнее время. Но, однако, рано или поздно ему пришлось бы объясняться с мистером Робертсом. Значит, это произойдет раньше.
– Сеньор!
Гидеон поднял голову и увидел кузена Марии, который стоял возле кустов сирени, нервно теребя в руках шляпу.
– Да, Хуан.
– Я Паблито, – сказал мальчик. – Я, сеньор, пришел сказать, что сеньора… она собирается ехать к холмам.
Гидеон встревожился:
– Уиллоу? Одна?
– Нет. С сеньоритой, которая тут гостит.
– Понятно.
– Вы не поедете за ними? Не вернете их?
Гидеон вздохнул. Если прогулка поможет Уиллоу справиться с тем, что произошло, он не станет мешать ей.
– Нет. Пусть едут.
В темных глазах мальчика сверкнуло одобрение.
– Si, – сказал он, повернулся и ушел из сада так же тихо, как и вошел.
Гидеон еще посидел. Было бы неправильно ехать за Уиллоу. Однако он не мог дольше оставаться в доме или поблизости от него. Чувство потери было слишком угнетающим.
Наконец, он решил пойти в участок, который принадлежал ему до того дня, когда он сложил с себя полномочия после смерти Стивена, и посмотреть, как идут дела у нового шерифа.
