Так как родители Александра отправлялись во Францию навестить семью его сестры, они очень спокойно отнеслись к сообщению, что он в качестве старшего собирается в поход с младшими мальчиками. Разными поездами мы добрались до Пензанса, где я взяла машину и поехала в заранее снятый коттедж на окраине Зеннора.
В течение двух с половиной недель я тысячу раз порывалась ему сказать, что между нами все должно быть кончено, но так и не смогла этого сделать. Казалось, Александр поставил себе одну-единственную цель – во что бы то ни стало сделать меня счастливой. И сам он был настолько счастлив, что меня страшила даже мысль о том, чтобы все испортить. Я видела, какое удовольствие ему доставляет делать вид, что мы женаты. Он постоянно помогал мне на кухне, возился с чисткой ковра или отправлялся в местный паб и заказывал мне выпить, даже не спросив, чего именно я хочу. Впервые за все время знакомства мы были полностью предоставлены самим себе. Не приходилось поминутно оглядываться, опасаясь, что нас кто-то увидит. И Александр в эти дни просто преобразился: стал более взрослым, более уверенным в себе. Нам обоим открылась возможность узнать, какой могла бы стать наша совместная жизнь. Но чем восхитительнее все 1 складывалось, тем с большим страхом я ждала конца каникул и того дня, когда придется сказать: между нами все кончено… Я пришла к выводу, что единственный способ заставить Александра отпустить меня – сказать, что я его не люблю.
Я отложила объяснение на самый последний день. У нас закончилось молоко, и я отправилась в деревню. Александр остался в коттедже. Это немного удивило меня, ведь все каникулы мы были практически неразлучны, но, с другой стороны, было и к лучшему, гак как давало мне время обдумать все, что я собиралась ему сказать. Я отсутствовала довольно долго бродила по кладбищу, глядя на простирающиеся вокруг унылые пустоши, и пыталась убедить себя, что мною руководит только любовь к Александру. Мысль о том, какую боль я причиню ему своими словами, я упрямо гнала прочь.
Когда я наконец вернулась, Александр высматривал меня из окна. Он был явно встревожен моим долгим отсутствием.
Сделав глубокий вдох, я вошла в дом. Александр по-прежнему стоял у окна с каким-то особенным, напряженным выражением на лице. Оглянувшись, я увидела полотнище, свисавшее с одной из дубовых балок. На нем было написано: «Пожалуйста, будь моей женой».
Он явно нервничал, и тем не менее я еще никогда не видела в его глазах столько любви.
