«Дотронься до него! – тихо нашептывал ей внутренний голос. – Только протяни руку и дотронься! Он никогда не узнает. Ощути тепло его кожи, а потом вспоминай об этом в сладких грезах… Дотронься… дотронься…» Даже дождь, барабанивший в окно, вторил этим словам.
А может, послушаться своего сердца? Что в этом плохого?
Шторы вдруг заколыхались. Порыв ветра потушил лампу, оставив Темпл и Дамона в темноте.
* * *
Дамон лежал, глядя в потолок и слушая, как утихает гроза. Дождь все еще шумел, вдали гремел гром и вспыхивали молнии.
Его беспокоила боль в ноге и раздражал монотонный стук дождя по карнизам. Он не мог найти удобного положения и боялся всю ночь мучиться от бессонницы.
Но главная причина его беспокойства находилась в нескольких шагах отсюда, в комнате напротив.
Темпл! Женщина-дитя, завладевшая его сердцем и мыслями много лет назад. Теперь она жена Дамона – близкая, но по-прежнему недоступная. Господи, как же он хочет ее! Хватит ли у него выдержки?
Дамон ворочался в постели, тщетно пытаясь уснуть. Разговаривая с Пьером, он с трудом мог сосредоточиться. Ему не давали покоя мысли о Темпл. Дамон вспоминал, как едва не потерял ее во время пожара, и восхищался смелостью этой девушки.
Пожар! Надо сообщить Китам об этой попытке спалить конюшни Дамона. Поджог налицо, но лошади спасены и еще послужат ему, а конюшни скоро приведут в порядок.
Теперь Дамону и Пьеру надо ждать дальнейших указаний Китов. Кавур вот-вот начнет войну с Австрией. Десятого января, на открытии парламента, Виктор Эммануил Второй сказал: «…Мы не можем оставаться равнодушными к тем крикам страждущих, которые доносятся до нас со всех концов Италии». И эти слова со скоростью ветра облетели полуостров.
Дамону поручили набирать добровольцев и обучать их боевому искусству. Он охотно взялся за это и заручился помощью своего лучшего друга Пьера Торра.
В пятидесяти милях от виллы Силоне, в учебном лагере, жили и проходили военную подготовку около пятидесяти человек, вызвавшихся сражаться за объединение родной страны. Дамон, искусный наездник и меткий стрелок, провел немало утомительных часов, обучая юношей и зрелых мужей боевой сноровке, обращению с оружием и верховой езде.
Добровольцы стекались в Пьемонт со всей Италии, воодушевленные речью короля. Наполеон несколько исказил эту речь, тем самым смягчив ее.
Дамон улыбнулся, подумав о наглой самоуверенности и агрессивности Наполеона. Для участия в войне призвали великого Гарибальди. Понятно, благодаря ему эта война неизбежно станет куда популярнее в народе. Ведь раньше в боевых действиях принимала участие лишь регулярная армия при поддержке Франции.
