А ведь еще совсем недавно Анна была крепкой и красивой. Она овдовела, когда ей было немногим больше тридцати лет, и к этому горю добавилось то, что ее поздний сын, родившийся после смерти мужа, умер, не прожив и года. Говорили, что Анна немного повредилась умом, ведь она отчаянно пыталась сохранить молоко. Никто не знал, зачем она это делала, но в это время родился Мэтью, и Анна Торн пошла в замок наниматься кормилицей. Она была все еще хороша собой, и к ней стали свататься многие мужчины, но Анна наотрез отказывала им. А когда выкормила Мэтью, то стала кормить грудью Бетти, родившуюся вскоре за двоюродным братом.
– Бетти! Дорогая моя Бетти! Детка моя! Неужели я слышу твой звонкий чудный голосок, моя ласточка! Как жаль, что мои глаза ослабли и не могут насладиться твоей прелестью, свежестью и красотой! Пойдем, пойдем в мой дом! – и Анна Торн принялась вытирать слезящиеся глаза краешком чистого фартука. – Благодарю, благодарю тебя, моя Бетти, что ты вспомнила о своей старой няне в такой тяжелый час!.. Мне сказали, что умер мой котеночек, мой ласковый ягненок, мой крошка-ангелочек, мой Мэтью?! Неужели это правда?!
– Он не просто умер, нянечка! Его кто-то убил, и прямо на моих глазах! К моему стыду, я не смогла проводить его в часовню, няня!.. – Бетти не сдержалась и заплакала, обняв старушку за шею. От чистой одежды кормилицы пахло сухими травами, которые она засушивала на зиму в огромном количестве. – Ты все еще собираешь травы, милая Анна? – удивилась Бетти. – Но мне говорили, что ты почти ничего не видишь! – и девушка принялась всматриваться в глаза женщины, почти полностью затянутые непрозрачной голубоватой пленкой.
– Травы совсем не обязательно видеть. Я различаю их по запахам! Помнишь, как я клала тебе под подушку несколько листочков лимонной мелиссы, чтобы тебе снились добрые сны? Поила отваром валерианы и боярышника, чтобы излечить от испуга, после того, как ты чуть не утонула в мельничном пруду!.. Выгоняла из подвалов замка крыс и мышей, рассыпая по углам пижму и черную полынь… Надеюсь, что на том свете Мэтью не гневается ни на тебя, ни на меня! Он такой беззлобный и безгрешный ангел, что способен простить всех! – вздрагивающей ладонью Анна проводила по золотистым волосам девушки, приговаривая ласковые и нежные слова. – Овечка моя! Ласточка-лопотунья! Детки мои драгоценные!
– Помню, няня! Я все помню! И как ты меня утешала и успокаивала, когда я обижалась на то, что мама во Франции, и ее нет со мной рядом! Мне так необходимы были ее советы! И только ты всегда была рядом со мной – нежная, ласковая, любящая, настоящая!
