Майра была поражена отменным вкусом женских туалетов, которые она не ожидала увидеть в этой части света: они были из атласа, бархата, тюля, вуали, пестрого шифона всех мыслимых и немыслимых цветов и оттенков. Многие из них были очень смелого покроя с очень низко вырезанным декольте, а некоторые платья были без бретелек. На Майре было длинное белое струящееся складками платье, похожее на греческий хитон, с изумрудного цвета накидкой, отделанной золотой каймой, как и подол платья. Обратив внимание на туалеты других женщин в Калькутте, Майра выбрала в качестве головного убора тюрбан с четырьмя страусовыми перьями такого же ярко-зеленого цвета, как накидка, и такого же оттенка бальные туфли. В ее туалете была экзотическая смесь западной и восточной культур.
На майоре Флинне была форма Восемнадцатого Бенгальского уланского полка: ярко-красный двубортный мундир с двумя рядами золотых пуговиц и отворотами также золотого цвета, как и нашивки спереди, напоминавшие крылья бабочки. Его перепоясывал широкий малиновый пояс. Брюки были синими с золотыми галунами.
Майра приняла предложенную им руку, и они спустились по мраморной лестнице в бальную залу. Прибытие Флинна и Майры было воспринято музыкантами и танцорами как знак сделать паузу. Вице-король приветствовал их у подножия лестницы и торжественно представил собранию:
– Леди и джентльмены, я с особым удовольствием хочу представить вам нашего вице-командора форта Уильям майора Шона Флинна и прелестную даму, которая скоро станет его женой, миссис Бредфорд Тэйлор, вдову покойного полковника, военного атташе американской миссии в Пекине, в Китае. Могу я иметь честь претендовать на первый танец с миссис Тэйлор? – спросил вице-король, обратившись к Майре.
– Я в восторге, – сказала она, подавая ему руку, и, как только они ступили на площадку для танцев, музыка возобновилась. Теперь музыканты заиграли живой и темпераментный английский рил.
Потом последовали танцы с генералом Сиднеем и другими офицерами и гражданскими служащими. Майра была уже в полном изнеможении, когда наконец ее выручил Шон.
– У меня в горле пересохло, – сказала она. – Не можем мы раздобыть чего-нибудь выпить?
Он повел ее к длинному столу у стены, уставленному напитками, закусками и сластями. Глаза Майры заблестели при виде огромной хрустальной чаши для пунша с напитком янтарного цвета и огромной глыбой льда, плававшей в нем.
– Лед! – восхитилась Майра. – Не могу в это поверить!
