– Мой народ знает, – спокойно ответила Нитокрис, – что боль все еще жива в моем сердце и рана, которую мне нанесла потеря возлюбленного, все еще кровоточит.
– Два года как царь пребывает в обители теней, Нитокрис. А вокруг тебя столько мужчин, чье сердце бьется чаще, когда они видят твою молодость и красоту. Неужели тебя не печалит, что ложе твое пусто?
– Если пусто мое сердце, Сендьи, почему же тогда не должно пустовать мое ложе?
– Позволишь ли…
Сендьи на несколько шагов приблизился к Нитокрис и овладел ее рукой без какого-либо сопротивления с ее стороны.
– Я знаю, – промолвил он задумчиво, – что такие мужи, как Мена и Уни, прославились тем, что однажды домогались твоей руки. Но есть человек, который не столь самонадеян, но который сгорает от желания добиться твоей любви, ты ему дороже всего. Этот человек – твой преданный раб, Нитокрис, и он не желает ничего, кроме того, чтобы сложить свою жизнь к твоим ногам и лишь любоваться тобой.
Горячее дыхание Сендьи и сила его страстных речей заставили царицу содрогнуться. Он заметил это и заключил, что ему удалось взволновать ее, еще мгновение он подержал ее нежную руку и отпустил.
– Подумай обо всем этом, Нитокрис, когда почувствуешь себя вновь одинокой. Помни, что я твой самый верный раб. Да будет богиня ночи тебе хорошей советчицей.
На загадочном лице появилось нечто похожее на улыбку.
– Я подумаю об этом, Сендьи, обещаю тебе.
Работы на Ниле были закончены, и огромный подземный зал был готов. Нитокрис объявила по всему царству, что по случаю своего освящения она собирается дать большой пир, на котором будут присутствовать вернейшие из слуг государства и умерших царей. Вся знать страны с уверенностью ожидала приглашения на пир.
Но лучшие военачальники царства были премного удивлены, не получив его. Зато были позваны все, кто так или иначе был причастен к покушению на жизнь Ментесоуфиса. Это привело к кривотолкам, но высокомерие настолько ослепило виновных, что они не находили никаких причин для недоверия. Прошло уже много времени, и царица оказывала им особые почести и любезности. Когда они думали о том, с каким умением она управляет страной, то убеждались, что сослужили ей хорошую службу, освободив ее от столь ничтожного супруга. Разве не само собой разумеется, что она благодарна им и выделяет их из толпы остальных сановников? Приготовления к пиру повлекли за собой большие издержки, что было воспринято всеми как добрый знак.
