Ему надо сменить поле деятельности. Найти место с большей перспективой.
Это не должно было представить каких-то трудностей, ведь теперь он овладел немецким не хуже уроженцев Вены. Во всяком случае, он мог прекрасно изъясняться, а его акцент казался даже пикантным. Женщины часто указывали на этот акцент как на большой его плюс.
Он начал активно вращаться в деловых кругах, завязывая все новые контакты. В конце концов он нашел одного торговца готовым платьем, который был столь стар, что мог умереть в любой день. Он владел целой торговой империей, дела у которой, однако, из-за отсутствия твердого руководства шли все хуже.
Именно это и было нужно Сёльве.
Он умел себя подать в выгодном свете, поэтому без труда получил должность заведующего канцелярией.
Сёльве сразу почувствовал себя как рыба в воде. Он быстро стал незаменимым в работе, взяв на себя основные расчеты и переговоры, и дела фирмы быстро пошли на поправку. Спустя некоторое время Сёльве контролировал всю компанию.
Не испытывая угрызений совести, в один прекрасный день Сёльве отправил старика-торговца, который только мешался, к праотцам. Никто не заподозрил ничего худого, ведь купец был так стар и немощен!
По сути дела Сёльве стал единоличным хозяином предприятия, хотя формально оно ему и не принадлежало.
Но для него это было не важно. Он уволил всех слишком умных служащих, которые, по его мнению, совали нос куда не следует, и нанял вместо них покорных баранов. Тем самым он окончательно сосредоточил власть в своих руках.
Он действовал успешно. Предприятие процветало.
Никому и в голову не приходило проверить, откуда берутся деньги, так успешно протекала деятельность компании. Люди говорили о преуспевающем молодом человеке, который был так умен и так самоотверженно работал на благо дела.
Сёльве приобрел большой дом, ведь у него теперь были средства, записав его на фирму. Обустроив свое новое жилище, как это подобало его положению, он стал закатывать роскошные празднества, совращая одну за другой местных горожанок.
Им нравились его опасные, желтые глаза, наполнявшие их священным ужасом и восторгом одновременно. Они падали перед ним как спелые колосья под косой, замужние и незамужние — а потом свято хранили молчание о тайных любовных встречах, не говоря ни слова ни отцам, ни мужьям своим. Но и Сёльве был теперь значительно осторожнее. С его именем не должны быть связаны никакие скандалы, и он не желал видеть рыдающих женщин, умолявших спасти их честь.
