— Многое свидетельствует о том, — начал он, — что твоя мать, а тем самым, ты, принадлежите к весьма специфическому роду. И для нас очень важно, чтобы представители нашего рода держались вместе.
Мы с большой охотой принимаем к себе новых представителей рода — таких, как ты.
— Я совершенно ничего не понимаю.
— На это я и не рассчитывал, но твоя мать…
— Не говори мне о моей матери! Она совершенно не заботилась обо мне.
— Да, я знаю об этом. Ей было четырнадцать лет, когда она родила тебя, отец выгнал ее из дома, и она жила с тобой в дровяном сарае. Пришлось вырывать тебя из ее рук, чтобы отнести в сухой и теплый дом. Впоследствии ей запретили навещать тебя.
Мали отвернулась. Вся ее хрупкая фигура выражала недоверие.
— Спустя пять лет она родила еще одного ребенка. Моя троюродная сестра оказалась случайно поблизости, когда твоя мать, Петра, решила покончить с собой. Моя сестра попыталась спасти еще не рожденного ребенка, но он был уже мертв. Это был совершенно уродливый ребенок, и строение его тела было таким же, как у определенных представителей моего рода. Это произошло неподалеку отсюда, на берегу Трондхеймского фьорда тринадцать лет назад. И я решил найти доказательства того, что Петра была из рода Людей Льда. Думаю, мне это удалось. И ты тоже принадлежишь к нашему роду.
Снова повернувшись к нему, она спросила:
— Как ты назвал этот род?
— Род Людей Льда.
— Что это еще за люди такие?
— Это длинная история. Если хочешь, я как-нибудь расскажу тебе об этом. Но только не сегодня, потому что я уже пригласил фрекен Микальсруд на обед. Она помогает мне в поисках остальных моих родственников.
— Почему же для нас так важно держаться вместе? — спросила она.
Его несказанно обрадовало это «мы». Она оттаивала!
— Необходимость этого вытекает из самой нашей истории. Но завтра у меня тоже не будет времени, мне нужно съездить в Эльвдален.
— В Эльвдален? В Швецию? Как же ты собираешься добраться туда?
— У меня есть автомобиль.
— Что?
Мали от изумления вытаращила глаза.
— Значит, вы, Люди Льда, состоятельны? Он пожал плечами.
— Всякое бывает, — ответил он. — Но мы обеспечиваем себя.
— Вообще-то мне плевать на деньги, — сказала она — Когда во что-то веришь, деньги несущественны.
— Я тоже так считаю. Ты борешься за женское избирательное право?
— О, мне нужно гораздо больше. Я хочу быть заступницей женщин, и это у меня получится! Я видела столько несправедливостей по отношению к женщинам и девушкам! Ты бы не поверил мне, если бы узнал все это.
