После обеда, удавшегося на славу, он спросил, как пройти в магистратуру города, тем самым начав поиски сведений о Петре Ольсдаттер или ее мертворожденном ребенке.
Обойдя множество чиновников, он нашел наконец того, кто был ему нужен — одетую в черное, с высоким воротом, платье даму с лорнетом. Андре, питавший уважение ко всем дамам, имевшим профессию, обошелся с ней очень почтительно, что ей явно понравилось.
— Я ищу своего дальнего родственника, сказал Андре. — И чтобы найти его, я должен ознакомиться с делом, которое слушалось в Трондхейме в 1899 году.
— Понятно. И о чем же тогда шла речь?
— О том, что одна молодая девушка, Петра Ольсдаттер, покончила жизнь самоубийством 14 июля. Моя троюродная сестра случайно оказалась там и пыталась спасти ее новорожденного ребенка, но это ей не удалось. Юная Петра обмолвилась перед смертью словами, из которых следовало, что либо она сама, либо ее мертворожденный ребенок принадлежали к нашему роду.
Дама, возраст которой было трудно определить, уже рылась в протоколах.
— Но ведь оба они погибли, не так ли?
— Да, но речь идет о наследстве, — соврал Андре. А вообще-то он и не соврал, поскольку речь действительно шла о злом наследстве. — Мне нужно выяснить, нет ли у них еще родственников. Мне нужно выяснить происхождение — ее или ребенка.
Дама нашла нужный протокол, поскольку, едва начав читать, она удивленно уставилась на Андре. На ее лице отчетливо просматривался ход мыслей. Мог ли такой элегантный, культурный молодой человек находиться в родстве с этой падшей Петрой Ольсдаттер?
И Андре ответил на ее не произнесенный вслух вопрос:
— Мы давно уже перестали удивляться нашим судьбам.
— Можно себе представить… — пробормотала она. — Но, возможно, господин сам желает прочитать?
— Да, спасибо.
— Вы можете это сделать за столом в углу, не вынося протоколы из комнаты.
— Спасибо! Могу я сделать кое-какие записи?
— Конечно!
В тишине канцелярии, прерываемой лишь скрипом стальных перьев да отдельными репликами немногочисленных посетителей, Андре прочитал от начала до конца трагическую историю. Ему было странно и печально видеть здесь имя Ваньи — оно упоминалось неоднократно.
Большая часть написанного была ему уже известна, но он жадно схватывал новые детали и подробности.
Он нашел последний адрес Петры. Нашел также адрес ее родного дома. Превосходно! И еще важнее: он узнал теперь имя отца ее последнего ребенка. Эгиль Холмсен. Адрес тоже был указан. Дело сдвинулось с мертвой точки. В протоколе было указано, что Петру раньше уже выгоняли из дома. «Она спуталась с одним из влиятельных людей города», говорилось в протоколе. Андре изобразил на лице гримасу. Разумеется, имя этого влиятельного человека не указывалось. Но это было не важно, это не его ребенок мог быть потенциальным меченным из рода Людей Льда.
