— Снова начался дождь, пойду-ка я схожу в хлев.
Муж кивнул, и она ушла. Никто из приезжих не понял ни слова.
После ее ухода на некоторое время воцарилось молчание. Дидерик Сверд потянулся, сидя за столом. Его ноги высохли и согрелись возле печки и снова обрели чувствительность. Ступни ног у него были мозолистыми и костистыми, и к тому же грязными. Но эти ноги всегда выручали его в долгих походах, в битвах и на ночном дежурстве.
Дидерика клонило в сон от резкого, брюзгливого голоса священника, звучавшего у него над ухом.
— Так какая же опасность подстерегает там людей? — спросил тот.
Крестьянин внимательно посмотрел на него и сказал:
— Разве вы никогда не слышали о девственницах Варгабю?
— Нет, а что это такое? — с усмешкой спросил Дидерик Сверд. — Слово «девственница» меня очень привлекает, надо сказать. Они молоденькие и хорошенькие?
— Если вам дорога жизнь, вам следует держаться подальше от этих дев. Они не предназначены для земных мужчин.
— Стало быть, они годятся лишь для троллей и леших?
— Возможно. А может быть и нет. Варгабю существует и поныне, а стало быть — и эти девы. Но ни один разумный человек добровольно не отправится туда.
Священник недоверчиво засопел носом.
— Нет, на сегодня хватит! Давайте-ка поговорим начистоту. Есть ли в чаще леса селение или нет?
— Кое-где видны горные пастбища, — уклончиво произнес крестьянин. — Возможно, там есть и селение…
— Ты бывал там? — спросил королевский посланник.
— Я видел его. Оно очень красиво. Со всех сторон лес…
— Оно большое?
— Нет, восемь-десять дворов всего лишь.
— Наверняка дома там скверные. Ты знаешь кого-нибудь из тех жителей?
— Нет. Услышав наш диалект, вы должны были понять, что деревни здесь совершенно изолированы одна от другой.
— Хорошо, и что же, в таком случае, тут дурного?
Крестьянин не спеша уселся на скамью. Пламя печки освещало время от времени красивый резной шкаф местной работы, деревянные лари и деревянные ведра с крышками, стоящие вдоль стен, спальные скамьи по углам. Дом зажиточного крестьянина.
— Это всего лишь предание, — неторопливо начал он. — Но мы относимся к нему с почтением.
— Давайте послушаем, — сказал Дидерик Сверд, и презрительная усмешка в его голосе не скрылась от крестьянина.
Чуть поодаль, в полутьме, сидел их молчаливый спутник. Его молчание подчеркивало его подчиненное положение; а еще больше — презрительное отношение к нему со стороны Дидерика Сверда.
Крестьянин начал:
— Это случилось, когда жителей местных долин стали обращать в христианство. Надо вам сказать, что крестьяне добровольно не шли на это. Вера в языческих богов по-прежнему процветала в глухих деревушках.
