И снова он услышал раскатистый хор голосов.
«Иисус Христос, пришел Судный день! — побледнев, подумал Карл. — Я-то безгрешен, но вот моя Эбба, настоящая грязная потаскуха, вовеки не получит прощения. Для такой греховодницы один путь — прямиком в ад. Но это меня не касается. „Судить буду я“, — сказал Господь!»
Карл знал Библию, по крайней мере, те места, которые подходили ему.
И снова он услышал крик.
Звери так не кричат, в этом он мог поклясться. Неужели кричит человек?
Нет, довольно с него этих ужасов, во всем виновата эта колдовская весенняя ночь, порождающая такие странные настроения.
Несмотря на холод, он долго еще стоял возле двери, но криков больше не было. Карл вернулся домой.
В кухне он остановился и презрительно посмотрел на очертания тела дочери, лежащей под периной. Женщины для него всегда были существами второго сорта, и то, что у него не было сына, безмерно огорчало его. В качестве компенсации — или, скорее, наказания — его дочь должна была работать, как парень, хотя ей было всего пятнадцать лет, и сложения она была весьма хрупкого.
Ему следовало позаботиться о том, чтобы выдать ее замуж за богатого. Тогда, возможно, и ему перепало бы кое-что. «У Гуниллы наверняка есть поклонник, — подумал Карл, — и лучше бы его не было…» Этот бездельник, этот щенок Эрланд Бака не получит ее, уж он-то об этом позаботится! Нет, он метил выше, он знал, кто годится и женихи его дочери. Она еще ребенок, но со временем у судьи из Бергкнары глаза на лоб полезут, когда он увидит, что Гунилла вот-вот превратится во взрослую женщину.
Мысль об этом радовала Карла Кнапахульта.
Но Эбба, эта глупая болтунья, только спугнула девчонку. Она ничего не хотела знать о том, что он пытается выгодно выдать дочь замуж. Эрланд Бака достаточно хорош для нее?
Еще чего!
Карл вернулся в спальню. Остановился возле постели и смотрел некоторое время на соблазнительные контуры тела жены, слабо вырисовывающиеся в темноте.
Эта распутница снова зажгла в его теле дьявольскую похоть. Во сне она едва замечала, что он делает. Он поднял уже руку для удара, но остановился, подумав, что это вызовет лишний шум. Поборов в себе дьявольскую страсть, вызываемую ею, он отошел к окну. Все было тихо.
Что же это такое он слышал?
Крестьянин Кнапахульт не был особенно чувствительным человеком. Но время от времени он замечал, что что-то неизвестное, что-то злое, сатанинское скрывается среди пустоши.
Его скромное хозяйство находилось несколько в стороне от деревни посреди широкой, покрытой лесом равнины. В других дворах эти крики наверняка не были слышны, они долетали лишь сюда. И ни за что в жизни Карл не стал бы рассказывать об этом повсюду, делать из себя посмешище! Он до сих пор с горечью вспоминал о том, как опозорился на всю округу, сказав, что видел знамение Господа о близости Судного дня и о том, что выживут лишь избранные. Он назвал даже дату. И когда ничего не произошло, его подняли на смех. В тот раз он спас свою честь, сказав, что благодаря его молитвам Господь пощадил всех.
