Через несколько дней после неудачного посещения священника ее мать вышла из своей комнаты с синяками на лице и с холодным упрямством во взгляде. Среди дня во двор пришел какой-то подмастерье, сказав, что может заточить ножи. Отца в это время дома не было. Гунилла и раньше видела его, она знала, что произойдет.
И точно, вскоре ее мать куда-то исчезла. Парень тоже.
Гунилла заплакала. Она бесцельно бродила по кухне, не ощущая своего тела, с пустой головой. Она долго стояла у окна и смотрела на дорогу, не замечая при этом, что там стоят какие-то мужчины. Не отец… Трое знакомых ей крестьян… И еще инспектор Арв Грип.
Судя по всему, они осматривали близлежащие поля.
Мать отсутствовала долго. Гунилла уже знала, сколько обычно длятся амбарные посещения.
В горле у нее стоял клубок.
Мужчины, судя по всему, не собирались возвращаться в Кнапахульт, но она чувствовала себя скверно вовсе не поэтому.
В апатичном отчаянии она села за кухонный стол, даже не замечая этого.
На столе лежал нож. Острый кривой нож.
Гунилла взяла его, не отдавая себе в этом отчета.
Потом снова встала и подошла к окну. Не отрывая глаз от стройной, сильной фигуры Арва Грипа, в которой чувствовалась такая надежность, она всадила нож себе в руку и сделала длинный надрез.
Однако душевная боль превышала боль телесную.
Не отдавая себе отчета в своих поступках, она снова положила нож на стол. Рука ее бессильно свисала вниз, кровь лилась ручьем на пол. Красивое, красное пятно на некрашенном деревянном полу.
Вошла Эбба. И тут же закричала.
— Гунилла! Что ты наделала?
Дочь повернула к ней свое мертвое лицо. Голос ее был таким же безжизненным.
— Я порезалась, — сказала она.
— Порезалась? Порезалась? — пронзительно завопила Эбба. — Да, но надо же что-то делать, не просто стоять!
Гунилла снова посмотрела на стоящих на дороге мужчин. Эбба заметила ее взгляд и выскочила во двор.
— Карл! Карл, скорее сюда, Гунилла ранена, она разрезала себе руку, скорее сюда!
Истерический крик Эббы по поводу небольшой раны перепугал всех.
Прибежали все четверо. А в это время Эбба бессмысленно пыталась стереть с руки дочери кровь. Кровотечение было довольно сильным.
— Как тебя угораздило порезаться, Гунилла? Неужели нельзя было быть поосторожнее? Зачем ты взяла нож?
Не ожидая ответа, которого и не могло быть, она продолжала упрекать дочь, пока, наконец, не пришли мужчины.
Арв из рода Людей Льда сразу скомандовал:
— У тебя есть чистые полоски материи? Теплая вода? Зажми покрепче вот здесь, Карл, так, чтобы края раны сошлись!
