Он опешил от неожиданности.
— Но госпоже туда не пристало ходить, там ужасные условия…
— Ерунда! Я бегу.
Как только она закрыла окно, она вспомнила о Карин. Не могло быть и речи, чтобы она ее бросила!
Карин дрожа посмотрела на нее.
— Ты уходишь, Элизабет? А что я буду делать, здесь же не останется никого, кто мог бы за мной присматривать. Я запрещаю тебе…
— Там пострадали люди, они умирают, госпожа Карин. Но я не хочу Вас бросать. Одевайте шляпу и пальто и идемте со мной! Тогда я смогу одновременно за Вами присматривать.
— Идти туда? — сказала Карин, скорчив гримасу. — Но ведь там живут одни плебеи.
— Они тоже люди, — возразила ей Элизабет. — И им так же больно, как бывает больно Вам.
— Но я не могу чувствовать их боль, — брезгливо заметила пациентка.
— Я тоже не могу, но я могу ее себе представить.
Разговаривая, она спустилась в свою комнату, а Карин осталась на лестнице, громко выражая свои протесты.
Элизабет, готовая к выходу, находилась в гостиной.
— Ну? Так что будем делать?
— Ты такая строгая, Элизабет. Я не выношу, когда мною командуют!
— Я не командую. Я только спрашиваю, не хотите ли вы мне помочь выполнить свой гражданский долг. Все, кто может придти на помощь, нужны там.
— Я совершаю хороший поступок?
— Очень хороший! Господин Буби очень гордился бы вами, если бы он узнал об этом.
— Ты должна рассказать ему о моем подвиге. Но не подумает ли он, что я опустилась слишком низко?
— Господин Буби, не рассуждая, бросился бы на помощь, разве вы так не считаете, госпожа Карин?
Господин Буби! Боже мой, что за смехотворное имя!
— Да, считаю, — сказала Карин после некоторого размышления. — Я надену черное шелковое пальто с капюшоном, чтобы меня никто не узнал — я надевала его только один раз на балу в Буде. И, естественно, надену перчатки. Тебе не кажется, что мне нужно покрасить губы?
Элизабет переступала с ноги на ногу от нетерпения, но овладела собой.
— Нет, госпожа Карин, не стоит слишком сильно выделяться из всех, это может оказаться неуместным.
— Но я, разумеется, не смогу кому-либо там помочь. Я туда иду только, чтобы ты могла быть поблизости от меня и присмотреть за мной, если мне понадобится помощь.
«Да иди ты к черту», — неуважительно подумала Элизабет. В конце концов они вышли из дому.
По улице бежали мужчины, которых позвал постовой полицейский. Крики со стороны трущоб неприятно резали уши. «На помощь! Тонут мои дети!» — кричала женщина, и Элизабет, схватив Карин за костлявую руку, потащила ее за собой.
