А Вемунд?
Что произошло с этим парнем в последние годы? Почему он покинул родительский дом? Лиллебрур утверждал, что Вемунд совершил такой дурной поступок, что не в состоянии больше смотреть своим родителям в глаза.
Но он ведь знал, что его отец готов ему все простить! И его мать тоже. Ей так нравилось показывать на обозрение своих красавцев сыновей. Разве он не понимает, какую боль причиняет своей матери? Она уже не может рассказывать другим о двух своих сыновьях…
У Арнольда появился странный привкус во рту от своих собственных слов — ему не хотелось глубже копаться в том, о чем он и думал. Было проще размышлять о том, чем Вемунд занимается сейчас. Ревизией экономического положения компании.
Арнольда затрясло.
Главным образом оттого, как он сможет сообщить Эмили, что же произошло в действительности. Пусть сначала состоится этот прием — он не хотел портить ей веселье.
Всю свою жизнь Арнольд посвятил тому, чтобы угождать своей Эмили. Вначале из любви. Затем по устоявшейся привычке. А потом из страха.
Вошла горничная.
— Прибыл господин Мандруп Свендсен.
— О, Мандруп, — расцвела Эмили. — Пусть он войдет!
Огненно-красное лицо Мандрупа Свендсена было более пунцовым, чем обычно. Кожа блестела от пота, и по его глазам было видно, что он сегодня крепко выпил. Но он не желал упускать шанса побывать на вечеринке, как бы плохо дела ни обстояли в компании. Он уже все распланировал: на следующее утро он заказал экипаж, который отвезет его в порт. Оттуда уходило судно в Данию, а затем он собирался перебраться в Германию. У него было припасено достаточно наличными…
Здесь, на маскараде, ему было спокойно, спокойнее, чем у себя дома.
— Эмили, я просто больше не могу надеть костюм Робин Гуда — он ужасно сел, — сказал Мандруп. — Нет ли у тебя римской тоги, в которую я мог бы завернуться? И лаврового венка и пары сандалий? Не нарядиться ли мне в Цезаря?
— Скорее в Нерона, — пробормотал Арнольд Тарк.
— Мы сейчас что-нибудь тебе найдем, дорогой, — сказала Эмили, вставая. Опять появилась горничная.
— Прибыла госпожа Элизабет Паладин.
— Ну, наконец-то, уже время! Марта, и отныне называй ее маркграфиней.
Арнольд уже вышел встречать Элизабет, которая ему нравилась. У него были нехорошие предчувствия по поводу того, как сложатся отношения между нею и Эмили. У его будущей невестки довольно большая сила воли, а таких Эмили обычно любила усмирять.
«Но, Бог мой, как же решительно выглядит поднимающаяся по лестнице Элизабет, — подумал он. — Это не обещает ничего хорошего!»
