Статный швед постоял в молчании.
— Я чувствую его, но не могу сказать, где они. Ведь я могу только читать его мысли или чувства, больше ничего. Если б он думал о том, куда едет! Единственное, что могу сказать, — сейчас он едет по густому лесу. Он раздражен и в то же время торжествует. Но почему?
— Ясно почему. Ведь он улизнул от нас. И сундук у него. Он же за ним давно охотился, — откликнулась Виллему. — Потому он и ехал за нами. А я думала, что он не может справиться с лошадью.
— И поэтому тебе было так смешно? — спросил Доминик, хорошо знавший свою жену.
— Конечно же! Как это глупо.
— Все верно. Над этой тварью не посмеешься, — сухо заключил он.
— Знаю, теперь знаю. Я так устала прошлой ночью. Должно быть, и смеялась от усталости.
— Скорее всего.
Виллему вздохнула:
— Думаю, он держит путь на север. Бедная маленькая Элиса! Если он ее уже не бросил.
Никлас сел на лошадь. Виллему собралась сделать то же самое. Доминик не двигался.
— Нет. Он едет не на север. Они… да, едут туда же, куда и мы.
— Откуда ты знаешь?
— Как вам объяснить? Знаю и все. Это его чувства — он раздражен тем, что приходится ехать по лесу. Ему трудно все время ехать вниз.
— Неужели? А Элиса?
— Ее я не чувствую. Я ведь ориентирован на Ульвхедина. Но он очень возбужден. Может быть, из-за нее.
— Так чего же мы ждем?
Слова Никласа словно подстегнули всех, и они поскакали, что есть мочи.
Они уже переехали мост через Драмсэльва, когда Элиса заметила перемену в настроении Ульвхедина.
Теперь они ехали медленно. Шел крутой подъем, лес был густ.
Он был зол, просто в ярости. Она не знала причины. Она слышала, как он шептал замысловатые проклятия, цедя их сквозь зубы. Рука, обнимавшая ее, дрожала. Иногда его рука так крепко сжимала ее талию, что ногти впивались в нежную кожу и девушке становилось больно.
Элиса чувствовала, что жар у него еще не прошел.
Он сильно ослаб. Она подумала, что именно поэтому он так странно ведет себя. Неожиданно он воскликнул:
— Тысяча чертей!
Прошло некоторое время. Он все еще находился в возбуждении. Это было странно и непонятно. Ульвхедин никак не мог понять, что с ним происходит.
— Что ты делаешь, чертова девка? — прорычал он.
— Я? — удивилась Элиса. — По-моему, я ничего не делаю.
— Ха! Ты пытаешься меня околдовать.
Ульвхедин попытался рассмеяться.
— Но я не умею колдовать. Я ведь не фру Виллему.
— Не говори мне снова про эту гадость!
— Пожалуйста, не ругайся так много, — тихонько попросила Элиса. — Это так неприятно.
