Кристер улучил момент, чтобы сменить тему. Он положил локти на стол и наклонился вперед.
– А что вы скажете о моих здешних планах? Есть у меня шансы выяснить, что случилось с моей Магдаленой Бакман?
Его глаза встретились с экзотическими темными глазами Коля.
– Старый Молин жив, я знаю. Я встречался с ним пару раз, потому что мастерская, которой я управляю, принадлежит ему. Он очень знаменитая личность. Правда, сейчас он сильно сдал. Но голова у него светлая. Я верю в то, что ты делаешь, Кристер. Люди Льда всегда решительно вступались за слабых. К тому же у тебя есть маленький личный интерес, верно? Если хочешь, я могу представить тебя Молину.
– Да, большущее спасибо! – с энтузиазмом воскликнул Кристер. – Но я должен действовать осторожно, да?
– Старику трудно угодить, – сказал Коль и улыбнулся. «Эта улыбка однажды подействовала на Анну Марию, как магнит», – подумал Кристер. Коль был чертовски привлекательным мужчиной, с потрясающе красивым лицом, краски которого не поблекли с годами. Только пара седых прядей на висках, и все.
И Анна-Мария – нежное хрупкое создание, сама доброта и радушие.
Как жаль, как ужасно жаль… Он должен поговорить с Хейке!
Через неделю их принял некогда могущественнейший в городе человек. Коль послал старику поклон и сообщил, что его юный родственник Кристер Томассон был другом внучки Молина Магдалены Бакман и желает поговорить о ней.
Аудиенция была немедленно получена.
Да-да, именно аудиенция, другого слова не подберешь. Они пересекли обширный парк, и почтительный слуга проводил их в роскошный дом. Кристер был одет во все самое лучшее, и Коль тоже.
Им указали на широкую веранду. Там, утопая в кресле, сидел старик. Подле него стояла сиделка.
Слуга громко провозгласил:
– Господин Коль Симон. Господин Кристер Томассон, Ваша милость.
Старый Молин не был графом, но обращение «Ваша милость» было единственно достойным этого человека.
Конечно, пора его расцвета давно миновала. Глаза помутнели и выцвели, тело с трудом двигалось. На столике рядом с ним лежала слуховая трубка. Однако одряхлевшие черты излучали прежнее достоинство, и у Кристера сложилось впечатление, что этот человек знает, что говорит и делает.
Старик просил их сесть поближе, чтобы он мог лучше видеть и слышать. Голос его был слаб, а слова неразборчивы, хотя он предпринимал чудовищные усилия, чтобы говорить медленно и внятно.
– Где же ты познакомился с Магдаленой, молодой человек? Я думал, что ее родители запрещают ей общаться с посторонними людьми.
