Наглая камеристка провела его к герцогине и оставила их наедине.
Хильдегард сидела за небольшим письменным столом. Она приветливо улыбнулась Тристану. Болезнь настолько исказила ее черты, что у него сжалось сердце. Хильдегард слегка подрумянилась, но это лишь подчеркивало ее безобразие. Поверх платья она надела длинный кружевной жилет, широкий, как плащ.
Хильдегард протянула Тристану руку, и он поцеловал ее.
— Спасибо, что вы были так добры ко мне вчера вечером, маркграф, — сказала Хильдегард красивым грудным голосом. — Что привело вас ко мне сегодня?
Тристан вынул из-под плаща глиняную бутылку.
— Кажется, я вспомнил состав, Ваше Высочество. — Он улыбнулся. — Во всяком случае, я был очень внимателен и брал только те растения, которые не причинят вам вреда. Пусть уж лучше мое снадобье не окажет нужного действия, чем повредит вам.
Хильдегард подняла брови и радостно протянула руку за бутылкой.
— Как вы меня обрадовали, маркграф! Я не думала…
— Не говорите ничего, пока не попробуете отвара, — засмеялся Тристан. — Как бы радость не оказалась преждевременной!
— Как мне его пить?
Тристан объяснил.
— Только не принимайте его на ночь, Ваше Высочество, — предупредил он ее. Она с удивлением посмотрела на него, и он слегка покраснел, но не стал ничего объяснять.
— Я сама буду брать его, никто посторонний не прикоснется к бутылке, — пообещала Хильдегард. — И я ничего не скажу об этом доктору. Благодарю вас, маркграф, Даже если ваш отвар не подействует, я все равно признательна вам за заботу. Вы потратили столько времени, чтобы приготовить его!
— Помните, отвар очень сильный. Принимайте его по одной ложке на кружку теплой воды!
— Спасибо, я запомню.
Тристан видел, что ей не терпится начать принимать его снадобье, и откланялся, сославшись на занятость. Он еще не успел уйти, как в дверь вошла худенькая девочка.
Тристан удивился. Та самая девочка, которую он встретил ночью в коридоре дворца. Он уже хотел весело приветствовать ее, как вдруг заметил, что на лице у нее мелькнул страх, она будто хотела предупредить его о чем-то. Тристан промолчал и собрался уйти, но Хильдегард остановила его:
— Маркграф, познакомьтесь с моей дочерью Мариной. Марина, это маркграф Тристан Паладин. Он был очень добр ко мне.
По лицу Марины скользнула испуганная улыбка, и она протянула Тристану руку. Эта улыбка сказала ему: «ко мне вы тоже были очень добры, но никто не должен знать об этом».
Тристан покинул герцогиню и ее дочь в глубоком раздумье. Что могло так напугать девочку прошлой ночью?
