Казалось, к ней стали возвращаться силы, молоко пошло на пользу.
— Это наказание Господнее, — внезапно произнесла она.
Кристоффер вздрогнул от ее неожиданных слов.
— Чепуха, — сказал он. — За что ты должна была быть наказана?
— Я не любила отца. Лучше уж мне сейчас облегчить свою совесть, раз уж мне предстоит оказаться лицом к лицу со Всевышним.
— Если бы ты знала, сколько людей терпеть не могут кого-то из своих родителей, а то и обоих сразу, или не могут прийти с ними к общему согласию, ты бы так не говорила. Наверняка у тебя были причины относиться так к нему.
Она ощутила новый приступ боли. Она ощупью нашла его руку, как делала это уже много раз во время спуска с холма. Рука была всегда рядом.
На этот раз тоже. Это дало ей новые силы.
— Он не был добр к тебе? — спросил доктор.
— Я была не такой усердной, поэтому он иногда сердился на меня, — как бы извиняясь, ответила она.
— Могу себе представить… Значит, он не был добр к тебе.
— Не был… — с глубоким вздохом произнесла Марит. — Он… он любил мучить меня. Он делал все то, что мне не нравилось. Бил собаку. Запирал меня в доме. Дразнил меня уродиной. Говорил, что я дура.
Эта неожиданная тирада отняла у нее все силы. Закрыв глаза, она тяжело вздохнула.
— Простите… — с мольбой произнесла она.
— Ты не должна просить прощения за прегрешения других людей. Ты не уродина и не дура. И тебе не следует обременять свою совесть сознанием того, что ты не любила его. Ты делала для него все, что могла. Что он сделал для тебя?
Немного подумав, она ответила:
— Ничего.
Ах, как чудесно было рассказать кому-то обо всем!
Излить всю накопившуюся с годами горечь… Она в отчаянии пыталась побороть угрызения совести, ведь отец ее в самом деле был плохим! Конечно, она тоже была виновата, но…
— Я тоже думаю, что твой отец совершенно не заботился о тебе, — мягко произнес доктор. — Иначе ты не оказалась бы здесь и не говорила бы о наказании Господнем. Твоему отцу жилось с тобой не плохо, не так ли?
— Да. Во всяком случае…
Она не могла сразу подобрать нужные слова. Он пришел ей на помощь.
— Во всяком случае, чисто внешне. Что он сам думал по этому поводу, никто не знает. В то время, как тебе было с ним очень трудно, да? Собственно, о каком Боге ты говоришь? О том, который вознаграждает злых людей и наказывает беспомощных? Нет, так не годится!
Она пыталась осмыслить его слова, но мысли путались у нее в голове.
— Я думала уехать отсюда.
— К твоему отцу?
— Нет, нет. К моим братьям. В Америку. Но они мне не отвечают.
