— Эльдар был прекрасным человеком, — печально произнесла Виллему. — Вы с полным правом можете им гордиться…
— Знаю, — сухо ответила мать.
Младшие дети сидели на скамейке и пристально изучали ее. Того брата, с которым она когда-то раз говаривала на Липовой аллее, уже не было в живых. Его убил кто-то в узком переулке в Кристиании.
— Эльдар был прирожденным бунтовщиком, — продолжала она, — он погиб на боевом посту. Отдал жизнь за родину…
После удручающе долгой паузы отец медленно произнес:
— Зачем ему было ввязываться во все это? Не лучше было бы оставаться дома? Даром отдал свою жизнь!
— Я понимаю, — сочувственно произнесла Виллему. — А как дела у Гудрун?
Воцарилась полная тишина. Мать, стоящая возле печи, шлепнула на противень тесто.
— Гудрун умерла, — коротко ответила она.
— Что Вы говорите, матушка? Как же это случилось?
Старуха горько усмехнулась.
— В этой болезни она сама виновата, — сказал старик.
— О таких постыдных болезнях в нашем доме не говорят, — сурово заметила мать.
Виллему с трудом проглотила кусок. Она чувствовала вину перед этими людьми, потерявшими так много.
— Эльдар был прекрасным человеком… — снова начала она, — в нем было так много хорошего. Мы хотели пожениться.
Старики остолбенели. Мать снова принялась за тесто.
— Не говорите глупости, фрекен!
— Но это в самом деле так.
— Он был с Вами… в близких отношениях, фрекен Виллему?
— Эльдар? — улыбнулась она. — Нет, он вел себя совершенно корректно!
Она ухитрилась рисовать в розовых тонах их последние поступки.
Старик встал.
— Вам не следовало совращать его, фрекен, — произнес он голосом, дрожащим от возмущения. — Сначала вы делаете из него бунтовщика, потом обольщаете его — как тут не потерять голову!
— Я? — онемев от изумления, произнесла она. — Я не имею никакого отношения к бунту, он стал бунтовщиком задолго до встречи со мной. Так оно и было. Мы значили друг для друга так много! Именно поэтому я чувствую себя обязанной чем-то помочь вам, свартскугенцам. Если вы в чем-то нуждаетесь, скажите!
— Нет, благодарю, — холодно ответил хозяин. — Хватит с меня и того, что есть. Но ты можешь спросить у наших работников, почему они не могут воспрепятствовать тому, что родственники их хозяев мрут как мухи.
— Н-да… — в замешательстве произнесла она. — Единственное, что может предотвратить несчастье, так это меры предосторожности. И осмотрительность.
— Меры предосторожности! — фыркнул он. — Что ты понимаешь в этом! Можешь думать на этот счет все, что угодно, мне все равно.
