И она, как зачарованная, пошла вверх по течению. Она была здесь однажды, несколько лет назад, но это было до того, как молоденькая девушка Марта бросилась в омут. С тех пор она боялась ходить сюда.
Ручей становился все глубже и глубже, она едва могла различить теперь тени деревьев и утесов в воде. Она не осмеливалась идти по самому краю, потому что берег здесь был очень крутой.
Вон там… вода бурлит, словно в ведьмовом котле… там и находится омут Марты. Она не видела дна, скрытого в тени утеса. К тому месту, где стояла теперь Виллему, тянулась из леса узкая тропинка. И…
Она задрожала от страха. Она увидела маленький деревянный крест, возле которого были положены цветы.
У Виллему перехватило дыханье: кто же навещает место последнего успокоения бедной Марты?
Сама она мало что помнила о Марте. Тихая, застенчивая девушка, казавшаяся тогда взрослой одиннадцатилетней Виллему. У нее были небесно-голубые глаза. Угловатая, бедно одетая, она была прирожденной жертвой для соблазнителя. Именно с такими девушками, изголодавшимися по человеческому теплу и любви, не способными при случае сказать «нет», и происходят несчастья.
Нападение произошло столь внезапно, что в первый момент она ничего не поняла, почувствовав сильный удар в спину. Она инстинктивно закрыла руками лицо, но падения предотвратить не смогла. Слыша свой собственный вопль, она полетела с обрыва вниз головой — прямо в воду.
«В точности, как Марта…» — пронеслось у нее в голове. Так что теперь она сама все это пережила: стала утопленницей.
С тех пор как Марта бросилась с обрыва, молодой лес на берегу ручья подрос. Но он не был густым. Над водой склонялось несколько берез и елей — и Виллему подплыла к небольшой березке, растущей на покрытом травой мысе, и ухватилась за ствол.
Береза согнулась под тяжестью ее тела, жалобно затрещала, но выдержала, не сломалась. И через несколько секунд Виллему уже взобралась на нее, лежа на животе и стараясь удержать равновесие, со страхом глядя на ведьмовский котел с бурлящей, пенящейся водой.
В глазах у нее потемнело, руки тряслись от напряжения, но она продолжала карабкаться по стволу.
Она была совершенно парализована страхом. Ноги скользили по березовому стволу, но вот, наконец, она нащупала пальцем ноги выступ, на котором росла береза и небольшая ель: почва была неровной, каменистой. Как же ей выбраться на берег?
Она ползла вверх — или, учитывая наклон дерева, вниз — по березе. «О, Господи, — мысленно умоляла она. — Помоги мне! Не дай мне удариться в панику!»
