Этот участок пути, по обе стороны которого был лес, казался ей самым страшным. Но наверху, возле избушки, ее ждал Андреас. Было так хорошо думать об этом! Калеб тоже должен был караулить среди ржаного поля, хотя и не попался ей на глаза.
А ведь ей еще предстоял обратный путь.
Если только все обойдется.
Вот здесь они с Маттиасом сидели среди цветочной поляны и вели такую замечательную беседу. Где теперь эти цветы? Она различала белеющие во тьме ромашки. Как ее шокировали тогда его вопросы! О чувствах взрослой женщины, столько лет прожившей в одиночестве. О том, что она возбуждает его чувственность… Да, это так, в ней еще так много нерастраченного, в ней так сильна потребность любить кого-то, в двояком смысле этого слова. И он признался тогда, что влюблен в нее. Она не поверила, да и теперь она сомневалась в этом! Почему же он не пришел! Может он, как и другие, стал на вахту где-то на пути ее следования?
Она так не думала, Маттиас не допустил бы этого. Если он любит ее…
Как им только удается соблюдать такую тишину? А они, в самом деле, здесь?
Ей снова стало страшно. Одна и та же мысль вертелась у нее в голове: ее обманули! Она была совершенно одна среди леса! Все приличные люди давно уже спят, покрепче заперев двери домов. Одна только она бродит неизвестно где. Она и еще…
Если ей придется бежать от неизвестных преследователей — какой дом ближе? Липовая аллея? Возможно. Если бежать через пашню, на которой Андреас нашел четыре трупа. Или хижина Йеспера в горах? Нет, там сейчас пусто, Йеспер в Гростенсхольме.
Гростенсхольм тоже был близко. Но дорога туда была хуже. Так что оставалась Линде-аллее. Впрочем, она знала, что туда она все равно не добежит. От человека она еще, возможно, смогла бы убежать. Но она помнила о том страшном, хромом, подскакивающем звере, бегущем к Элистранду: от него ей бы не удалось спастись.
Хильда снова остановилась — уже в чаще леса. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы не так билось сердце.
Целых шестнадцать лет она жила в лесной избушке — и теперь, когда она снова идет туда, ее прошибает от страха пот! С колотящимся сердцем, готовая в любой момент сорваться с места и бежать куда глаза глядят, она углубилась в чащу леса.
Там было совершенно темно. Но она знала эту дорогу, полагаясь больше на чутье, чем на зрение.
В чаще стояла мертвая тишина. Легкий шорох сломанной и упавшей на землю ветки казался ей пушечным выстрелом, и ей приходилось напрягать всю свою волю, чтобы идти дальше.
