Судья быстро повернулся. Он не знал в лицо всех жителей округа и раньше никогда не встречался с Калебом. Увидев белокурого гиганта, он подался назад.
А Андреас продолжал со скрытым раздражением в голосе:
— Кстати, Калеб хорошо разбирается в законах. Он может вам помочь в этом деле.
Судья проворчал что-то насчет дилетантов.
— Напрасно, — сказал Андреас, — Калеб прошел школу у нотариуса Дага Мейдена и уже много лет заседает в Лагтинге[1].
Судья прикусил язык и с этого момента старался помалкивать. Такого рода дела были для него необычны, и он, судя по всему, не прочь был перевалить все на плечи Маттиаса, Калеба и этих парней из Линде-аллее. Его властный голос звучал теперь как эхо их голосов, он повторял их слова, будто они принадлежали ему самому. Никому не понравился судья — самонадеянный и интересующийся лишь тем, чтобы выманивать у людей деньги.
Из толпы, стоящей возле груды камней, послышался голос:
— Здесь тоже что-то есть!
Куски дерна осторожно приподняли. Здесь было трудно разглядеть, что находится под землей: захоронение было давним, тела начали оседать.
— Уже слишком темно, — пожаловался Маттиас.
— Да, уже совсем стемнело, — повторил, как эхо, судья. — Продолжим раскопки утром.
— Да, — согласился Калеб. — Но на всякий случай снимем сейчас остаток дерна.
Через час был снят дерн со всего участка, клином вдавшегося в лес. Всего было найдено четыре женских трупа, хотя почву исследовали во многих местах.
Четыре трупа: один совсем свежий, другой лежал здесь с весны, остальные были прошлогодними — первый, возможно, лежал здесь с осени, второй — с самого лета.
Кто они? Откуда они прибыли? Кто их убил? Какой смертью они умерли?
Маттиас и Калеб стояли в толпе людей из Линде-аллее и обсуждали все это, когда судья потихоньку позвал их. Он стоял, наклонившись над женщиной, которую убили последней.
Они подошли.
— Взгляните сюда! — пробормотал он. — Что вы на это скажете?
Смахнув землю с руки женщины, он поднял грязную веревку.
— Она была привязана к ее руке, — пояснил он. Веревка оказалась длинной: он держал ее в вытянутой руке, но часть ее по-прежнему лежала на земле. Аре потрогал веревку.
— Плетеная, — заметил он.
— Из нескольких веревок, — угрюмо вставил судья. — Здесь девять тонких веревок! Уже за одно это следует привлечь кого-то к суду.
Все подавленно молчали.
— Не болтайте об этом, — предостерегающе произнес Аре. — Если об этом узнают, вся деревня будет в истерике. Хватит с нас здесь процессов над ведьмами! Уж лучше говорите им про вашего оборотня!
