— Я должна поразмыслить об этом, — с замиранием сердца произнесла она. — Но не сейчас. Я обещала после обеда посидеть с больным Йонасом, но вечером я могу… пойти туда.
— Сегодня полнолуние, — тихо произнес Андреас.
— Я знаю, но это неважно. Я не верю в оборотней.
— Но ведь ты видела его, — заметила Лив.
— Это могло быть и что-то другое. Могу я переговорить с господином Калебом?
— И со мной, — добавил судья.
— С удовольствием. С господином Андреасом тоже. Мы можем пройти в другую комнату?
Там она сказала:
— Вы должны понять, что это расследование не ведет к поимке виновного, хотя, возможно, я могу обнаружить его здесь, в этом доме. Если я сопоставлю результат расследования с тем, что отложилось в моей памяти, я найду его. Это для вас не слишком сложно?
— Пожалуй, — согласился Калеб, — но я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Мне кажется, что все это настоящая галиматья, — проворчал судья. — Мы можем решить это и без тебя.
— Нет, именно теперь я поняла, что не можете. Но я думаю, что, поскольку вся деревня теперь узнает, что я должна сегодня вечером отправиться в избушку, мы сможем схватить виновного!
— Боже мой, Хильда, ты не можешь подставлять себя под удар!
— Хорошо. Я думаю, если бы поставить вдоль дороги охрану…
— Нет! — решительно сказал Андреас. — Это слишком рискованно! Маттиас ни за что в жизни не пошел бы на это!
— Маттиас ничего не должен об этом знать.
— Это верно, — согласился судья, — поскольку он один из подозреваемых, и если мы сможем поймать его в капкан…
— Попридержите язык! — сказал Андреас, негодуя на упрямого, как козел, судью. — Маттиас не способен на злодейство. Хильда, чисто теоретически твое предложение великолепно, но мы не располагаем достаточным количеством людей, чтобы поставить посты всюду, подозревая при этом каждого.
— Я могу выставить своих людей, — тут же ввернул судья, — и я дам распоряжение об аресте господина Таральда, если сегодня вечером на Хильду будет совершено нападение.
— Нет, нет и нет! — возмутился Калеб. — Маттиас никогда не простит нам, если с ней что-нибудь случится!
— Мы и сами не простим себя, — сказал Андреас.
— Зато мы положим конец всем этим ужасным подозрениям, — сказала Хильда. — Мысль об этом, конечно, приводит меня в ужас, в особенности, мысль об оборотне, но мы не можем сделать это в дневное время. Днем вся дорога хорошо просматривается, но в темноте… Поставьте посты в поле, в лесу и возле избушки. Но вас должно быть много! Нет, столько людей вы не найдете!
